Вирус - [29]

— Ну допустим, чуть не сожрали меня, а ты…

— Что я? Применил военную хитрость и смекалку. Да если б не моя сообразительность, ждал бы как баран печальной участи.

— Ладно-ладно. Согласен. Ты проявил тактическую мудрость, но если начнем мстить, то не успеем далеко убежать. Догонят, больше неприятностей получим, на голую задницу.

— Уж куда больше? — Возмутился шепотом Кузя. — Меня, благородного скакуна, хотели запрячь как ломовую лошадь в работу?! За нежное похлопывание по чужой заднице, по юношескому, нежному лицу кулаком? Нет. Только жестокая, благородная месть. Ну давай скабрезное слово на стене напишем? Пару фраз хороших знаю. Мало девам не покажется. Сдохнут от злости.

— Нет-нет. Уходим. — Решительно не согласился, хватая Кузю за руку и таща за собой. — В следующий раз рассчитаемся сполна. Вернемся с подмогой и отомстим от души, хотя чувство мести низкое, мелкое. Им обиднее будет, если благородно простим подлых гадин. Пусть мучаются.

— Тебя Вася не поймешь. Мечешься разумом, как рыба на нересте. — Пробурчал Кузя, покорно шагая следом, по пустынной тропке между домиками. — То убиваешь всех подряд, то всех подряд прощаешь. Бесхарактерный мужик. Слабак. Не орел.

— Кто слабак? Кто не орел? — Обиделся, останавливаясь на месте, слова Кузи задели за живое. — Не знаю, что имел ввиду обзывая бесхарактерным мужиком, но за слабака ответишь. Хочешь мести? Получишь. Предлагай варианты. Сожжем деревню дотла, замочим в сортире, разграбим? Молодых в рабство, стариков в яму?

— Слова не мальчика, но мужа. — Обрадовался Кузя. — Нет, жечь пока не будем. Предлагаю план. Три рунических символа на стене и одну охотницу в плен. Буквы для морального удовлетворения, бабу для физических утех.

— Ты уже знаешь, что именно с девами-охотницами творить?

— Догадываюсь. Мне бы пару экспериментов произвести, для полной уверенности. Предлагаю Светку — Рыжую с собой утащить. Из-за нее страдаем, пусть отдувается за племя.

— Боюсь, не справимся. — С сомнением покачал головой, вспоминая решительный характер охотницы. — Нам попроще, послабее. Давай старуху утащим? Ведунью-колдунью Гербарьевну? Лишим племя знаний и опыта. Пусть будут полными дурами. Прервем, связь времен и разума.

— Старую и страшную, как смертный грех в с собой тащить? — Кузя покрутил у виска пальцем. — Соображаешь что говоришь? Нас не содержание интересует, а форма. Мы в плен берем не для душевных разговоров, а жестокой мужской мести.

— Ты прав. — Вспомнив мудрую бабушку, передернуло от отвращения. — Пусть девы ужасные с нашей точки зрения, но лучше молодую украсть. Толку мало, но эстетики больше. Может Марь Ивановну? У нее авторитет объемней.

— Да, авторитет что надо. — Кузя мечтательно закатил глаза. — Мне бы твое тело, да мое либидо, ох отыгрался б по полной программе… Но, увы. Нам бы в рай, да копыта с хвостом не пускают. Короче воруешь, кто первый попадется, а я пока на стенке обидное слово начертаю. Большими, красивыми буквами. Что? Крестик, мужская обломанная хромосома и знак из высшего понимания… Вспомнил! Бедный Йорик…

— Почему я должен охотницу воровать? Пошли вместе.

— На тебе грех смертоубийства, одним трупом больше, меньше, какая разница, а мне душу нужно в чистоте держать. Мало ли пригодиться в загробной жизни. Непорочное дитя.

— Ох, жук.

— Давай папаша не задерживай очередь. Еще скакать и скакать от погони.

— Тебе скакать, мне отвечать? Не много чести?

— Главное воруй деву, черт с тобой, я на спине добычу понесу. — Кузя засуетился, воодушевленный предстоящим мщением. — Все, все работаем. Время — деньги. Что вместо карандаша пойдет? Уголек из костра? Потянет.

Смутно подозревая, что Кузя в очередной раз обвел вокруг носа, пошел к ближайшему домику. За что страдаю? Кузя нагадит, мне отвечать? Что-то неправильно. Я умный? Конечно. Какой дурак про себя скажет, что дурак? Нет таких. Каждый умный в собственных мозгах. Разумные. Здравомыслящие. Гениальные. Даже охотницы и Крыся отметили мудрость, но против приемного сыночка пасую. Сказать что Кузя голова? Пройдоха — да, умный — фиг. Но тупо подчиняюсь пегасьим выходкам, страдаю от последствий и в конечном счете, по уши в дерьме. Кузя чистенький и хихикает в стороне. Выпросил у охотниц пощады, заменив плаху палача, на стойло в конюшне, а меня хотели тривиально съесть. Видимо я интеллигент. Они всегда страдают за чужие грехи. Мученики совести. Что-то в мире нет справедливости, как впрочем и везде. Не везде, но разум подсказывает, что из многочисленных частностей, складываются законы, из законов — исключения подтверждающие правила. Загнул умно, но правильно. Что б еще подчинился Кузькиным выдумкам? Да никогда! Да.

Осторожно скрипнув дверью, зашел в домик. Тишина и темнота. Пустая лежанка с подушкой в рюшечках. Цветочки на столе. На окошках занавески. Чистенько и со вкусом. Своеобразным. Много лишнего с мужской точки зрения, бесполезного, не функционального. Но красиво. И запах приятный. Так должен пахнуть родной дом. Если сбежим от охотниц, то построим с Кузей дом. Для себя любимого и немного для него. Чтобы жить как люди. Под крышей. Под крышей дома…