Вирус, который сломал планету. Почему SARS-CoV-2 такой особенный и что нам с ним делать - [16]

Осознав все это, особо чувствительные граждане на пике эпидемии в начале весны надевали маску и две пары перчаток, даже выходя выбрасывать мусор на лестничную клетку, любую поверхность протирали спиртом, посылки выставляли на балкон на карантин, а принесенные из магазина фрукты, овощи и пакеты молока мыли с отбеливателем. По мере того как исследователи все больше узнавали про SARS-CoV-2, страхи коронавирусофобов подпитывались не только страшилками из интернета, но настоящими научными публикациями. Государства дополнительно подкрепляли опасения, вводя в общественных местах обязательное ношение масок, а иногда и перчаток — как, например, в России.

Загрязненные поверхности

И если почитать исследования — действительно, есть чего испугаться. Например, в одной из работ[35] авторы проанализировали, как долго вирус может оставаться жизнеспособным на разных поверхностях, и промежутки времени, которые они получили, оказались неприятно большими. На разных тканях, согласно выводам авторов, вирус сохранял активность спустя 24 часа, а на стали и пластике — спустя 72 часа. Но так ли все страшно на самом деле и можно ли вообще говорить о точном количестве часов, в течение которых вирус остается опасным?

В отличие от многих работ, посвященных COVID-19, исследование, о котором идет речь в предыдущем абзаце, проведено корректно и без методологических огрехов. Но вот его интерпретация в СМИ и даже профессиональных кругах оказалась, скажем так, излишне вольной — отчасти потому, что сами ученые в работе не оговорили, насколько их результаты, полученные в лаборатории, применимы к реальным условиям. Безусловно, исследователи не обязаны этого делать, но, учитывая хайп вокруг коронавируса и беспрецедентный уровень общественного внимания к любым публикациям на эту тему, возможно, авторам стоило бы отдельно оговорить этот момент. Особенно понимая, что политики, принимающие решения, тоже люди, которые смотрят телевизор, читают фейсбук и газеты и невольно попадают под влияние всеобщей истерии.

Что же делали авторы работы, результаты которой во многом определили те гигиенические рекомендации, которые столь многие люди внезапно начали считать обязательными?^{15} Они брали вирус, разводили его в транспортной среде (грубо говоря, физрастворе) и капали на различные поверхности. Затем брали пробы с этих поверхностей, вновь разводили и заражали полученным раствором клетки в культуре. Эти действия исследователи повторяли сначала спустя полчаса, потом час, потом два и так далее. Рано или поздно соскребенный с поверхностей вирус переставал заражать клетки — и именно эти данные попали в заголовки СМИ. И это, безусловно, некорректное упрощение.

Начать с того, что ученые проверяли жизнеспособность вируса, заражая им клеточные культуры. То есть буквально капали вирусный раствор в питательную среду, в которой клетки растут. Это идеальная ситуация: в реальности так просто вирусу к чувствительным клеткам не попасть. Редко кто облизывает поручни метро и кнопки лифта, на которые только что чихнул заболевший, — по крайней мере, если он старше трех лет. Обычно вирус сначала перекочевывает с поручня на палец, потом с пальца на яблоко или бутерброд и только с них уже попадает в рот (например, можно поковыряться грязными пальцами в зубах, но я уверена, что вы так не делаете). Дорога к носу короче — достаточно не пользоваться салфетками или носовым платком. Как вариант, SARS-CoV-2 может попасть не в рот или нос, а в глаз: как показали недавние работы, на клетках конъюнктивы, прозрачной ткани, которая его покрывает, есть рецепторы ACE2, так что теоретически вирус может проникнуть в организм и таким путем[36]. При каждом переезде его концентрация падает, и даже если изначально на поручне было много вирусных частиц, в рот или глаз в итоге попадет куда меньше. И неизвестно, достаточно ли этого «меньше» для эффективного заражения, ведь у нас, в отличие от клеточных культур, есть иммунная система, которая может нейтрализовать вирус, не допустив развития болезни. Кроме того, в реальных условиях содержащие вирус капельки слюны или мокроты высыхают куда быстрее, чем у ученых в лаборатории, хотя бы потому, что обычно они меньше по размеру, чем стандартные капли из пипетки. Плюс в реальной жизни кто-нибудь постоянно размазывает их, касаясь руками. А если поверхность, на которую попали капли, находится под открытым небом, то ветер и солнце дополнительно ускоряют процесс высыхания.

Но это не все. Узнать предельные цифры концентраций, после которых вирус окончательно теряет активность, конечно, полезно. В практических целях, однако, нас куда больше интересует динамика убывания активности. А она, как показывают данные других исследований, экспоненциальна. За время эпидемии с понятием экспоненты познакомились даже те, кто прогулял все уроки математики в школе, и теперь просвещенные граждане знают, что эта функция сначала изменяется медленно, а потом вдруг начинает стремительно прирастать (или убывать). На самом деле это внешнее впечатление, и относительная скорость роста величин, изменяющихся по экспоненциальному закону, не меняется — но в данном случае на суть дела это не влияет.