Вирус бессмертия - [127]

– Ну… – Маша смутилась.

– Как хочешь, – Дроздов пожал плечами. – Я не настаиваю. Просто подумал, что в праздник можно послабление сделать. Новый год все-таки… А?

– Да, Максим Георгиевич, – кивнула Машенька. – С наступающим вас.

– И тебя тоже! С наступающим. Счастья тебе, здоровья, ну чего там еще… жениха красивого. Ну все, давай! Хозяйничай тут.

Он вышел в гостиную, поднял трубку и попросил соединить его с Дементьевым.

– Важное дельце для тебя есть, – без предисловий сообщил Максим Георгиевич. – Бери машину и быстро дуй сюда. Все бросай! Это важнее всего, чем ты сейчас занят. Для тебя важнее. Понял? Давай.

Он бросил трубку на рычаг и вызвал шофера.

– Чего такой хмурый? А, Сердюченко? – шутливо спросил он. – Новый год на носу, премию я тебе дал. Чего дуешься? Поехали, прокатимся.

– Да так, Максим Георгиевич, – вздохнул шофер. – Умотался чего-то. Да вы не обращайте внимания.

– Ну ничего. В празднички отдохнешь. Работа у нас такая. Государственная!

Они вместе вышли во двор.

«Главное, чтобы у Стаднюка хватило решимости на побег, – подумал Дроздов, отворяя калитку. – Он так напуган, что способен на безрассудство».

Когда «эмка» отъехала от ворот, Марья Степановна отложила рыбу, которую резала под заливное, вытерла руки и в задумчивости присела на стул.

«Может, и впрямь пойти к Стаднюку? – подумала она. – Вот прошлый год одна взаперти встречала и весь год взаперти просидела. А так, может, что-то изменится».

Приняв решение, Машенька покидала куски рыбы в кастрюлю и поставила ее на широкий подоконник поближе к стеклу, от которого веяло холодом. Потом Марья Степановна сняла фартук, отмыла руки с мылом, поправила прическу, заглянув в маленькое зеркальце, наставила на поднос салатов, приготовленных для начальника, и, взяв бутылку шампанского и два бокала, поднялась наверх.

Открыв дверь в комнату, где сидел Павел, она застала его за странным занятием – взгромоздившись верхом на стул, он чем-то яростно буравил спинку, совершенно не воспринимая окружающее.

– Павел! – позвала она его, поставив поднос на стол. – Что ты делаешь?

Стаднюк глянул на нее диковатым взглядом и сунул патрон в карман.

– Шампанское? – не поверил он своим глазам. – Что случилось?

– Дроздов уехал, – смутилась Машенька. – Сказал, что можно с тобой посидеть. Новый год, сказал, все-таки. Ну вот я и подумала…

– Иди ты! Катись! Сначала шампанское, а потом пулю в голову?! – зло выкрикнул Павка.

– Что ты такое несешь? – опешила Марья Степановна.

– Дроздов мне сказал, что через два часа отвезет меня в лес и там расстреляет!

– Он сам так сказал? – не поверила Машенька. – Да ты врешь все! Он, наоборот, позволил мне взять шампанское и подняться к тебе. А ты…

Павел снова бросил взгляд на бутылку шампанского и понял, что погорячился. Машенька тут, скорее всего, ни при чем. Но когда речь идет о собственной жизни, не до телячьих нежностей. Раз Дроздова нет, надо шарахнуть Машку бутылкой по голове, а дальше думать, как проскользнуть мимо красноармейца с собакой. Но как бы там ни было, внизу будет больше возможностей, чем в запертой комнате. Может, у Дроздова в столе еще один револьвер!

Но… это же Машенька.

– Сказал, – пробормотал Павел в растерянности.

– А мне сказал, что не вернется! – растерянно произнесла секретарша.

– Так и сказал? – нахмурился Павел. – Это важно!

– Что важно? – Машенька обидчиво надула губы.

– То, что Дроздов разрешил тебе подняться, а сам уехал.

– И что? – насторожилась она.

– А то, что у него все пошло не по плану! И он теперь хочет подстроить все так, как будто не он прокололся, а я сбежал. Он специально пугал меня расстрелом, чтобы я удрал. Сбежавший я ему выгоднее. Если бы он действительно собирался меня расстрелять, то не стал бы предупреждать. А может быть, дал мне шанс? Благородство проснулось?

– Да куда же тебе бежать? – недоумевала Машенька. – Холод такой, а они, если надо, из-под земли достанут!

– Когда грозит пуля в затылок, тогда все равно куда бежать, – пробормотал Павел. – Ты сама придумала взять шампанское или он подсказал?

– Он. Так и сказал: Новый год, говорит, возьми, говорит, шампанское и посиди со Стаднюком. А что?

– Да то, что этой бутылкой очень удобно шарахнуть тебя по голове. Он на это рассчитывал, понимаешь?

Маша задумалась.

– Вообще-то он мог… – прошептала она совсем потерянно.

– Помоги мне сбежать! – взмолился Павел.

– А как же я потом? – проговорила Машенька. – Да и ты куда побежишь? Куда?

– Не знаю, – вздохнул Стаднюк. – Но если Дроздов задумал смыться, то тебе тоже несдобровать. Наверняка.

– Нет-нет! И думать не стоит, – покачала головой секретарша, бледнея от страха. – Отсюда не выбраться. И одежды теплой нет.

Она затравленно оглянулась. До нее начало доходить, что арестант Дроздова прав. Большие глаза Машеньки округлились и налились слезами.

– Так что же делать? – Павел взял в руки шампанское. – Шарахнуть тебя бутылкой по голове, как хочет Дроздов? Тебя же все равно потом расстреляют! Неужели ты не понимаешь?

Машенька не выдержала и разревелась.

– Не реви, – попробовал успокоить ее Стаднюк. – Ну не реви же! Толку-то от твоего рева?

Он сделал шаг и осторожно погладил Марью Степановну по голове. Но та разрыдалась еще сильнее. И тут Павел вздрогнул, услышав в коридоре знакомые шаги.