Виртуоз - [62]

Я зашел в винный магазин через заднюю дверь, чтобы не разбудить дядю Лито, решившего вздремнуть. Проходя мимо витрины магазина по улице, я видел, как он сидит за прилавком, опустив голову на руки. Он часто так дремал, но стоило кому-нибудь войти в магазин, мигом просыпался и делал вид, что просто задумался.

Я проскользнул мимо него и остановился перед кассой, нажал потайную кнопку, и ящик открылся сам. Пересчитав деньги и убедившись, что их не так уж много, я положил их обратно. Взять их я просто не смог. Когда я закрывал ящик, проснулся дядя Лито.

— А? Что такое? Майкл, с тобой все хорошо?

Я поднял два больших пальца. Лучше не бывает.

— Что ты там делаешь? Почему не в школе?

Сегодня он казался постаревшим. Этот человек считал, что он в ответе за все, что произошло со мной, и взял меня к себе, хотя и не был настроен брать под опеку человеческое существо.

И все-таки он попытался. Понимаешь? Приложил старания. Не бросил меня.

И подарил мне обалденный мотоцикл.

Я обнял его в первый и последний раз. И ушел.

О том, что было дальше, мне до сих пор трудно вспоминать. Мне предстояло сделать еще одну остановку. Возле магазина со всяким старьем, где я купил свои первые замки.

Но в тот день мне понадобился не замок. Я подошел к застекленному прилавку и ткнул пальцем в кольцо. Настоящий ли в нем был бриллиант — не знаю. Просто я уже однажды видел его, и оно мне понравилось. Потому я и начал копить деньги.

Полученную коробочку я спрятал в карман куртки и погнал мотоцикл к дому Амелии. Но никого там не застал.

Конечно, Амелия была в школе. Как любой нормальный подросток семнадцати лет.

Я обошел вокруг дома. Задняя дверь была заперта. Уже в который раз я достал инструменты и отпер замок, вспомнив, как сделал это в первый раз, явившись сюда вместе с футболистами. А потом — как прокрадывался в дом по ночам, чтобы оставить очередной рисунок в комнате Амелии.

Об этом я ничуть не жалел.

Я поднялся по лестнице, вошел к ней в спальню и сел на кровать. Лучшее место на планете Земля — это я мог заявить официально. Я сидел и мысленно спорил с собой.

Ты можешь съездить к ней в школу прямо сейчас. Отдай ей кольцо лично. Увези ее с собой. Наверняка все можно уладить… и так далее. Пока вдруг меня не осенило. Мысль была яркой, как луч солнца. Чистой, как ярость на лице Амелии, когда незнакомые люди на черной машине привезли домой ее отца.

Я не могу увезти тебя с собой, думал я. Не могу впутать в эту историю. Не могу даже рассказать, куда и зачем еду.

Я поднялся. Вынул из кармана коробочку с кольцом. Положил ее на подушку.

Все это ради тебя, Амелия. И теперь мне предстоит еще одно дело.

Глава 17

Лос-Анджелес, сентябрь 2000 года

Гуннар был готов и рвался в бой. Еще бы, ведь изначально эта безумная идея принадлежала ему.

Джулиан и Рамона высказались против. И неудивительно.

— Я же тебе объяснял: это самоубийство, — втолковывал Джулиан. — Ты сам понимаешь.

— Это верняк, — горячился Гуннар. — Хватаем бабло и бежим. Нас прикроют.

— Думаешь, они не догадаются, кто их обокрал? И двух секунд не пройдет! С таким же успехом мы могли бы повесить на дом неоновую вывеску со стрелкой.

— Тебя просто зависть душит, что на этот раз идеальную операцию придумал я.

Люси переводила взгляд с одного на другого. Она молчала упорно, как я. Споры этого вечера закончились громким заявлением Гуннара: если еще кто-нибудь из присутствующих захочет к нам присоединиться, — милости просим, а если нет — мы справимся и вдвоем. В конце концов согласились все.

Четыре миллиона долларов — деньги, от которых не отказываются.

Следующие несколько дней пролетели в приготовлениях. Прежде всего следовало собрать товар — вино, сигары. И так далее. Джулиану уже приходилось это делать, он отправлял вино человеку из Детройта вместе с причитающимися ему комиссионными с каждого дела — за то, что когда-то Джулиана с Рамоной отпустили с яхты живыми. А теперь намечался еще один визит на яхту, на этот раз с нашей помощью.

Мы съездили в порт, побывали там, где должна была причалить яхта, и старательно осмотрелись. План мы продумали до мелочей: каждый из нас знал, что должен делать.

Теперь оставалось лишь дождаться прибытия яхты.

Накануне решающего дня Джулиан ходил по дому из угла в угол и что-то бормотал под нос. Рамона упаковывала подарочные корзины, запретив остальным помогать ей.

Гуннар устроил себе легкую тренировку на заднем дворе — один, почти в полной темноте. Люси сидела в кресле, слушая музыку в наушниках.

А я? Я коротал время, пытаясь нарисовать все, что происходило вокруг меня в этот последний вечер. И понимал, что теперь все изменится — к лучшему или к худшему, но, как прежде, уже не будет.

Наступила полночь. Мы легли и попытались уснуть. На следующее утро Гуннару позвонил его человек с яхты. Маршрут изменился: яхта должна была причалить в Коронадо, у северной оконечности залива Сан-Диего. Отправившись в путь спозаранку, мы могли застать ее там.

Джулиан вел машину, Рамона сидела рядом на переднем сиденье. Мы с Гуннаром разместились сзади, Люси — между нами.

— Все будет хорошо, — повторял Гуннар. — Они даже опомниться не успеют. Ты же сам всегда говоришь: наноси удар там, где его не ждут, так? Восемь азартных игроков, у каждого из которых в кармане полмиллиона. Как думаешь, когда они утратят бдительность? Во время неожиданной стоянки! Последней в Америке!