Виртуоз - [2]

Они затаились в мотеле на окраине Молверна в Пенсильвании. Я видал гадючники и похуже, но по своей воле и двух дней бы здесь не выдержал. Может, потому они и были на взводе, когда я наконец прибыл.

Их было всего двое, обоим пришлось торчать в одном номере — похоже, хорошего настроения это им не прибавило. За главного я принял того, кто открыл мне дверь, — он был лыс, таскал на себе фунтов двадцать лишнего веса, но казался крепким малым. Он говорил с отчетливым нью-йоркским акцентом.

— Ты кто? — Секунд пять он смотрел на меня сверху вниз, затем до него дошло: — Стой-ка, так это ты тот самый парень, которого мы ждем? Давай входи!

Он втащил меня в комнату и захлопнул дверь.

Второй сидел за столом перед разложенными картами — видимо, партию в кункен они прервали на середине.

— Что за малый?

— Медвежатник, которого мы ждали. Забыл, что ли?

— Ему что же, лет двенадцать?

— Сколько тебе, сынок?

Я показал сначала десять пальцев, потом еще восемь. Восемнадцать мне исполнялось только через четыре месяца, но я не гнался за точностью.

— Нам говорили, что ты не из болтливых. Похоже, так оно и есть.

— Чего ты так долго? — спросил мужчина, сидевший за столом. Акцент у него резал слух сильнее, чем у первого. Я слушал его, и мне казалось, что я вдруг очутился на бруклинском перекрестке. Мысленно я прозвал его Бруклином. Я понимал, что настоящих имен этих двоих не узнаю никогда.

Вместо ответа я поднял руку, оттопырил большой палец и поводил им из стороны в сторону.

— Попутки ловить пришлось? Шутишь, что ли?

Я вскинул вверх обе руки. Даже не думал, ребята.

— Дерьмовый у тебя видок, — скривился первый. — Может, сходишь в душ?

Душ был бы сейчас в самый раз. Я помылся и откопал в своем барахле чистую одежду. Чувствуя себя почти человеком, я вернулся в комнату и сразу понял, что они говорили обо мне.

— Сегодня наш последний шанс, — сообщил Манхэттен. Такое прозвище я дал тому, кто был у них за главного.

— Тип, которого мы пасем, завтра утром возвращается, — добавил Бруклин. — Упустим время сегодня — вся поездка псу под хвост.

Я кивнул: усек, ребята. А от меня вам что нужно?

— Ты правда можешь вскрыть его сейф? — спросил Манхэттен.

Я снова кивнул.

— Это все, что мы хотели знать.

Бруклина мой ответ не убедил, но выбора у него не было. Им уже осточертело ждать медвежатника. Этим медвежатником, взломщиком сейфов, был я.

Через три часа, когда зашло солнце, я сидел на заднем сиденье фургона с надписью «Элитный ремонт». Манхэттен вел машину, Бруклин устроился рядом с ним и поминутно оборачивался ко мне. Эти двое подготовились, как могли, — взяли на себя всю беготню, разведали все про нашу цель, спланировали дело от начала до конца. А меня вызвали в последнюю минуту как специалиста. Солидности мне не прибавил ни подбородок, до сих пор незнакомый с бритвой, ни моя дурацкая немота.

Насколько я мог судить, мы направлялись к фешенебельным кварталам — видно, к Мейн-лейн, о которой я был наслышан. Там, в пригородах к западу от Филадельфии, селилась старая денежная аристократия. Наконец мы свернули с шоссе. Каждый следующий особняк, мимо которого мы проезжали, был больше и роскошнее предыдущих, но нас никто и не думал останавливать. Тем и хороши особняки потомственных богачей: их выстроили задолго до того, как было придумано выражение «охраняемый коттеджный поселок».

Манхэттен свернул на длинную подъездную аллею, миновал место, где она делала петлю, приближаясь к входной двери, обогнул дом и остановился возле большой мощеной площадки и гаража — судя по виду, машин на пять. Мои спутники надели хирургические перчатки. Пару, которую выдали мне, я сунул в карман. В перчатках я еще никогда не работал и экспериментировать не собирался. Манхэттен бросил взгляд на мои голые руки, но промолчал.

Мы вышли из фургона и направились к задней двери. Едва мы приблизились к дому, сработали датчики движения, включился свет, но никто и ухом не повел. Свет просто нас приветствовал. Сюда, джентльмены. Позвольте, я вас провожу, куда вам надо.

У двери мои спутники остановились, явно в ожидании, когда я докажу, что знаю толк в своем деле. Из заднего кармана я вытащил кожаный футляр и приступил к работе. Выбрав вращатель, я ввел его снизу в замочную скважину. Затем взял тонкую отмычку и занялся штифтами замка. Переходя от одного штифта к другому и продвигаясь вперед, я подталкивал каждый ровно настолько, чтобы он коснулся линии среза. Я знал, что в таких домах ставят замки с грибовидными штифтами, а может, даже и с зубчатыми. Перебрав все промежуточные положения штифтов, я снова прошелся по ним, подталкивая каждый еще на долю дюйма, не ослабляя нажим вращателя и не думая больше ни о чем.

Один штифт на месте. Два. Три. Четыре. Пять.

Я почувствовал, как поддался весь цилиндр замка, надавил на вращатель сильнее, и вся конструкция повернулась. Что бы там ни думали обо мне сообщники, первый экзамен я только что сдал.

Манхэттен оттолкнул меня и направился прямиком к пульту сигнализации. Чтобы действовать дальше, ее следовало отключить. У электронной сигнализации слишком много слабых мест. Магнитные датчики на дверях или окнах можно обмануть. Саму систему отключить от выделенной телефонной линии. Да что там, можно даже договориться с оператором, который принимает сигналы на пульте охранной компании. Если в цепочке есть человек, владеющий информацией, провернуть дело еще проще. Особенно если этот человек получает жалкие гроши.