Виртуальная история: альтернативы и предположения - [34]

Шрифт
Интервал
. Однако они не сомневаются, что его все равно следует предпочесть не менее субъективным допущениям “реалистов” о намерениях законодателей.

Философские следствия гипотетических рассуждений весьма сложны. Как заметил Гардинер, многое зависит от формы гипотетического вопроса, который часто оказывается неполным:

“Стала ли стрельба на бульварах причиной революции 1848 года во Франции?” Означает ли это: “Произошла ли бы революция в тот же самый момент, когда она произошла, если бы стрельбы не было?” Или же это означает: “Произошла ли бы революция рано или поздно, даже если бы стрельбы не было?” А если, получив положительный ответ на последний вопрос, мы спросим: “Какова тогда настоящая причина революции?” – нам снова понадобятся уточнения. Дело в том, что существует целый ряд возможных ответов… И нет единственно верных Реальных Причин, которые предстоит открыть историкам…[185]

Эти проблемы формулировки подробно изучались логиками[186]. Однако историку, пожалуй, важнее решить, какие гипотетические вопросы вообще необходимо задавать. Не зря одним из самых сильных аргументов против рассмотрения альтернативных сценариев служит замечание, что количество возможных альтернатив ничем не ограничено. Подобно Цюй Пэну Борхеса, историк сталкивается с бесчисленными “расходящимися тропками”. Именно это Кроче считал главным недостатком гипотетического анализа.

На практике, однако, нет смысла задавать большую часть возможных гипотетических вопросов. К примеру, ни один человек в здравом уме не захочет узнать, что случилось бы, если бы в 1848 г. все население Парижа вдруг отрастило бы крылья, поскольку этот сценарий не правдоподобен. На эту потребность в правдоподобности при формулировке гипотетических вопросов впервые указал сэр Исайя Берлин. В своей критике детерминизма Берлин, как и Мейнеке, отталкивался от положения, что детерминизм несовместим с потребностью историка выносить оценочные суждения о “характере, целях и мотивах индивидов”[187]. Однако далее он провел различие (что до него предлагал Нэмир) между тем, что случилось, что могло случиться и что случиться не могло:

[Н] икто не станет отрицать, что мы часто спорим о том, какой порядок действий был бы наилучшим из всех вариантов, доступных людям в настоящем, прошлом и будущем, в фантазиях и мечтах; что историки (а также судьи и присяжные) действительно пытаются определить, насколько это возможно, каковы эти варианты; что прочерчиваемые в результате линии обозначают границу между достоверной и недостоверной историей; что так называемый реализм (в отличие от вымысла, незнания жизни или утопических мечтаний) заключается ровно в том, чтобы поместить случившееся (или то, что могло случиться) в контекст того, что могло бы случиться (или может случиться), и отделить от того, что случиться не могло; что все это… и составляет в итоге смысл истории [и] что от этой способности зависит вся историческая (и юридическая) справедливость…[188]

Это различие между тем, что случилось, и тем, что вполне могло бы случиться, имеет решающее значение:

Когда историк, пытаясь определить, что случилось и почему, отвергает всю бесконечность логически открытых возможностей, подавляющее большинство которых совершенно абсурдно, и, подобно детективу, изучает только те возможности, которые обладают хотя бы некоторым начальным правдоподобием, именно правдоподобное – то есть то, что люди, будучи людьми, могли бы совершить или кем могли бы стать, – увязывает воедино закономерности жизни…[189]

Иначе говоря, нас интересуют возможности, которые казались правдоподобными в прошлом. Это прекрасно понимал Марк Блок:

Оценить правдоподобие события – значит, взвесить шансы на то, чтобы оно свершилось. Учитывая это, разумно ли говорить о возможности события прошлого? Очевидно, нет, совершенно неразумно. Непредсказуемость свойственна лишь будущему. Прошлое уже определено – в нем нет места возможностям. Пока не брошена игральная кость, вероятность выпадения любого числа составляет один к шести. Проблема исчезает, как только кость вылетает из стакана… Однако при ближайшем рассмотрении применение вероятностей в исторических изысканиях не вызывает противоречий. Когда историк задает себе вопрос о вероятности прошлого события, он пытается мысленно переместиться в момент, когда это событие еще не произошло, чтобы оценить, какой была его вероятность накануне его реализации. Таким образом, вероятность остается свойством будущего. Однако, поскольку настоящий момент был отодвинут в прошлое силой воображения, перед нами открывается будущее прошлых времен, основанное на фрагменте, который для нас лежит в прошлом[190].

Почти то же самое написал и Тревор-Ропер:

В любой конкретный момент истории существуют реальные альтернативы… Как нам объяснить, “что случилось и почему”, если смотреть только на то, что случилось, не рассматривая альтернативы… Только оказавшись перед альтернативами прошлого… только живя моментом, которым жили люди того времени, только находясь в еще изменчивом контексте среди еще не решенных проблем, только наблюдая приближение этих проблем… мы можем вынести полезные уроки из истории

Продолжить чтение
Еще от автора Ниал Фергюсон
Восхождение денег

Деньги присутствуют в жизни каждого человека и мало кого оставляют равнодушным. Деньги притягивают и вызывают отвращение. Они определяют исходы войн и помогают создавать прекрасные произведения искусства. Тем удивительнее, что люди в массе своей знают о деньгах очень мало. Знаменитый британский историк Ниал Фергюсон взялся восполнить этот пробел и с блеском выполнил задачу. В своей новой книге “Восхождение денег”, увидевшей свет в самый разгар всемирного экономического кризиса, он восстанавливает путь, пройденный деньгами от древности до наших дней, просто и ясно разъясняет смысл сложных финансовых понятий и терминов, расправляется с наиболее укоренившимися заблуждениями.

Цивилизация. Чем Запад отличается от остального мира

В начале XV века мир заметно отличался от нынешнего. Нас поразил бы контраст между могущественной Азией и страдающей от голода, усобиц и эпидемий Европой, между анархической Северной Америкой и империями Центральной и Южной Америки. Мысль о том, будто Запад способен доминировать в мире – в военном, экономическом или в культурном отношении, – тогда показалась бы странной. Тем не менее следующие полтысячи лет западные страны задавали тон. Скандально известный британский историк восстанавливает «рецепт успеха» Запада и задается вопросом, стоит ли в наши дни говорить о его «закате».

Горечь войны

В “Горечи войны” известный английский историк Ниал Фергюсон приводит свои соображения по поводу того, что вина за Великую войну лежит на Великобритании и именно из-за Британии, недооценившей цели Германии, военные действия на континенте переросли в мировую войну. Он считает, что этого можно было избежать, и виной всему не совокупность обстоятельств, а ошибочные решения, которые принимались различными государственными деятелями. А то, что это была жестокая, бесчеловечная война, отражено в поэзии – например, в произведениях Уилфреда Оуэна и Зигфрида Сассуна, а также подтверждается сухой статистикой.

Площадь и башня

“Мы живем в мире, объединенном в сеть, – так, по крайней мере, нам постоянно твердят”. Зримое воплощение любой сети – городская площадь. Башня ратуши – символ иерархии, структуры традиционного общества, где невозможны случайные взаимодействия. На поверку же оказывается, что любая иерархия – это разновидность сети. Более того, сеть может переродиться в иерархию, а иерархия может пасть под натиском мощной сети. Британский историк Ниал Фергюсон в новой книге на обширном материале показывает взаимодействие сетей и иерархий с древности до наших дней.

Дом Ротшильдов. Мировые банкиры, 1849–1999

Полуторавековая история самого влиятельного и успешного банкирского клана Ротшильдов предстает перед читателем в обширном историческом труде оксфордского ученого Н. Фергюсона. Этот труд отличает безупречная эрудиция автора, который создал увлекательнейшую биографию династии на основе огромного фактического, ранее неизвестного архивного материала и развенчал при этом напластования бесчисленных легенд, анекдотов и мифов, связанных со знаменитым и по-своему исключительным семейством.

Империя: чем современный мир обязан Британии

Как удалось обитателям дождливого островка в Северной Атлантике построить, а после потерять империю, над которой «не заходило солнце»? Что было целью колониальной политики британцев: грабеж — либо «экспорт свободы и порядка»? Есть ли в XXI веке спрос на империализм? Провокационная книга Ниала Фергюсона повествует о почти трехвековом мировом владычестве англичан и его плодах, сладких и горьких. Одни критики считают «Империю» оправданной попыткой реабилитировать колониализм. Другие шлют Британской империи — и Фергюсону — проклятия.

Рекомендуем почитать
На траверзе — Дакар

Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.

Историческое образование, наука и историки сибирской периферии в годы сталинизма

Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.

Интеллигенция в поисках идентичности. Достоевский – Толстой

Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.

Князь Евгений Николаевич Трубецкой – философ, богослов, христианин

Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.

Технологии против Человека. Как мы будем жить, любить и думать в следующие 50 лет?

Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.

Лес. Как устроена лесная экосистема

Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.