Виртуализированный мир капитализма - [7]

Ф. Энгельс делает к этому следующее примечание. “Выражение «latent», «скрытый», заимствовано из представления физики о скрытой теплоте, почти устраненного теперь теорией превращения энергии. Поэтому в третьем отделе (позднейшая редакция) Маркс заменяет его выражением, заимствованным из представления о потенциальной энергии: «потенциальный», или, по аналогии с виртуальными скоростями Д’Аламбера, «виртуальный капитал» [9].

Маркс связывает виртуальный капитал с необходимостью для расширения производства иметь капитал именно в денежной форме, да еще и определенного размера, чтобы он мог функционировать как капитал. И, хотя это словоупотребление еще не было разработанным понятием, а как отмечает Энгельс, аналогией, тем не менее, Марксом было указано то “место” в движении производительного капитала, которое обуславливает появление фиктивного капитала и далее – финансового капитала. Маркс выделил пункт, из которого в дальнейшем исходит финансовая виртуализация. Необходимость капитала в денежной форме и способ образования этого денежного капитала создают дальнейшую возможность формирования и развития финансового капитала.

Финансовая виртуализация началась исторически первой и исходила она именно из указанного пункта. Из теоретических работ, где осмысливается этот процесс, представляет интерес работа Рудольфа Гильфердинга [10]. Наиболее ценной является работа В.И. Ленина, который, среди прочего, критиковал Гильфердинга за неполное, а потому и не вполне (это «не вполне» дорого стоило) верное понимание финансового капитала. На основе исследования развития системы финансового капитала и империализма вообще Ленин выводит понимание эпохи империализма как кануна социалистических революций. Однако Ленин совсем не пользуется термином виртуальный, виртуализированный, виртуализация.

Работы о виртуальном капитале стали появляться значительно позже. Исследователи так же, как и Маркс, пользовались терминами виртуальный и виртуализированный, опять же, по аналогии. Эти термины перекочевали в современные социальные науки, в том числе и экономическую из области компьютерных технологий, а не непосредственно из “Капитала” (о том, как это происходило, речь пойдет ниже). Однако, современные авторы связывают, а иногда и отождествляют виртуальный капитал именно с финансовым капиталом вообще, или с его особой исторической современной формой, капиталом, функционирующим и развивающимся на базе современных компьютерных технологий. Например, российские исследователи А.В. Бузгалин и А.И. Колганов в статье “Деньги XXI века: виртуальный фиктивный финансовый капитал” [12] пишут следующее:

“…информационные технологии и электронные деньги создают адекватную технологическую форму для сращивания денег «в узком смысле слова» и фиктивного капитала в мировом масштабе, рождая виртуальный фиктивный капитал <.. > ”.

“Тем самым деньги становятся виртуальными и по своей технологической природе, и по социальной форме.

В первом случае – это продукт развития информационных технологий, создающих вид виртуальной реальности, заменяющей золото (металл), и возможность неограниченного перемещения и преобразования форм в информационных сетях и финансовых системах.

Во втором случае деньги виртуальны как продукт тотального корпоративно-сетевого рынка (последний находит в виртуальных деньгах адекватную меру ценности товаров – тоже все более виртуальных – и средство своего функционирования) и виртуального финансового капитала, «живущего» в информационных сетях”.

“Соединение названного носителя и социальной формы превращает виртуальные деньги в особую (финансовую) суперсеть, «паутину паутин» (у которой, естественно, есть и свои «пауки»). Так виртуальный капитал как «суперсеть» (сеть – «всеобщий эквивалент») обретает особую роль – всеобщего полустихийного регулятора «сетевого рынка», ибо он играет роль универсального «оценщика» (NB! он же выполняет функцию меры стоимости) компаний-сетей и, опосредовано, всех товаров, плюс универсального средства (механизма, посредника, властителя) трансакций”.

Мы видим, что виртуализированный капитал понимается как фиктивный финансовый капитал, функционирующий на базе современных технологий (что специально подчеркивают авторы). Он рассматривается как особая современная историческая форма функционирования финансового капитала, отличающая его от “обычного” финансового капитала, как результат развития последнего. Тот же подход авторы развивают и в книге “Глобальный капитал. В 2-х тт. Т. 2. Теория. Глобальная гегемония капитала и ее пределы («Капитал» re-loaded)” [13]. В этом отношении А.В. Бузгалин и А.И. Колганов представляют собой определенное течение в рассмотрении виртуального капитала современными экономистами. Такое узкое и неверное представление о виртуальном капитале, с одной стороны, с уклоном в финансы, с другой – в “технологическую” сторону, на наш взгляд, связано как с невладением категорией идеального (непониманием идеальности денег), так и с отсутствием какого-либо понятия социальной виртуализации, вместо которого используются растиражированные маркетологами бытовые представления. Ряд современных экономистов вообще просто отождествляют виртуальный капитал с финансовым без каких-либо оговорок. В современной специализированной литературе не так уж редко можно встретить, когда пишут “виртуальный”, а в скобках уточняют – “финансовый” капитал. Виртуализация современной экономики в основном выделяется и осмысливается в форме финансов. Что же касается сферы производства, здесь виртуализация рассматривается чаще всего в прямом “компьютерном” или чуть шире – “коммуникационном” смысле и в основном связана с созданным маркетологами бытовым представлением о виртуальной реальности и ее непосредственным производством.