Virtuality - [50]

Порносайты — это подлинный убийца секса и потенциального потомства.

Порно захватило мир.

А если дрочер использует порно-ресурсы в Сети, то у него вырабатывается не только ослабление интереса к потенциальным сексуальным партнёрам, но и зависимость от Интернета, так как дрочево у индивида с этого момента начинает в некоторой степени ассоциироваться с Сетью. На подсознательном уровне.

Почему?

Всё просто. Наш мозг, оказывается, туповат. Механизм подсознания не различает, с реальным партнёром он имеет дело или с виртуальными картинками. Или видео. Или ещё чем. Ему вполне достаточно того, что человек получает эйфорию от оргазма. Естественно, подсознание будет делать всё для того, чтобы удовлетворять себя наиболее простым способом. То есть, мастурбацией. И, конечно же, порно-сайтами. То есть, Интернетом.

И если индивид в следующий раз решит потешить себя несколькими сладкими интимными минутами, он наверняка из соображений усиления эффекта попробует найти в Интернете то, что его возбуждает, и самоудовлетвориться с помощью порно-сайта. При такой интернет-зависимости происходит не только вытеснение самого индивида из реальности, но и снижение его интереса к другим людям в целом.

Ну а о том, что если вы зашли на порно-сайт, то, какой бы антивирус у вас ни стоял, вы всё равно уже подцепили вирус, упоминать я даже не стану.

Нет, я об этом не скажу. Ни разу.

Разве не проблема?

Решать вам.

Глава 2.6

Я вспоминаю, как я сижу у следователя и вспоминаю подробности прошедшего дня. Для протокола.

Мне пятнадцать лет.

И снова конец учебного года.

Снова.

Я сижу и вытираю слёзы. Вытираю сопли рукой. Потом вытираю её об кресло, в котором сижу. Тайком от следователя, который спрашивает:

— Вы ведь были с ним знакомы?

— Да, когда-то учились в одной школе. Он был старшеклассником, а потом закончил школу, и я его не видела чуть больше двух лет. До сегодняшнего дня.

Следователь говорит:

— Ладно, давайте всё по порядку.

Я вспоминаю, как я вспоминаю, что у меня нет желания общаться со следователем.

Мне срочно нужно придумать какую-то версию событий. Какой-то принципиально новый исход. Мне нужно придумать то, что должно меня обезопасить от воспоминаний ушедшего дня.

— Я ехала в библиотеку, чтобы достать некоторую литературу по психологии.

— А не рановато для психологии?

— Это запрещено законом?

— В общем-то, нет. Ладно, продолжайте, — говорит следователь, жуя жвачку, при этом пронзительно чавкая.

Пронзительно и противно.

Я вспоминаю, как я вспоминаю, что в библиотеке я хотела взять литературу не только по психологии. Ещё меня интересовала филология, литературоведение и философия. Конкретно сегодня мне нужно было именно это. Но я подумала, что для следователя знать это будет лишним.

А это значит, что я ему уже соврала.

И мне от этого хорошо.

Мне нравится понимать, что люди идут у меня на поводу. Что они мне верят. Верят так, как я верила им когда-то. Когда-то, когда меня все ненавидели, презирали, унижали. Лишали девственности, а потом кидали.

Суки.

— Я ехала со станции метро «Сокольники», где я проживаю в настоящий момент, — говорю я, — на станцию метро «Библиотека имени Ленина». Как раз там и располагается библиотека, которая мне нужна. То, что мне нужно, можно либо купить в книжном магазине за большие деньги, которых у меня нет, либо взять в этой библиотеке.

На самом деле, я решила сэкономить. Деньги мне ещё понадобятся. Мне надо копить. Мне нужно много-много денег.

Для чего?

Не могу вспомнить.

Я вспоминаю, как я думаю, что я до сих пор ещё страшная и жирная. Я слегка скинула вес, но в школе меня до сих пор все ненавидят. И я до сих пор не смогла избавиться от прыщей.

И меня до сих пор дразнят прозвищем «Порш».

И добавляют: «Тррррррнннннн!».

Уроды.

Как я их всех ненавижу!

Лучше бы они все тогда сдохли.

Тогда — это когда?

Никак не могу вспомнить.

— И что было дальше? — мягко спрашивает следователь.

— Я зашла в метро и стала ждать, когда подъедет мой поезд.

Я вспоминаю, как я вспоминаю, но не хочу рассказывать следователю, как я зашла в метро и, находясь в толпе, случайно заметила Женю. Того самого Женю, который меня вскрыл и кинул.

Он стоял прямо передо мной.

Кстати, этот следователь мне знаком.

Явно не потому, что я, встретив его сегодня впервые, уже успела составить о нём какое-то мнение, потом его забыть, а затем, встретив его вновь, вспомнить.

Но я никак не могу вспомнить, почему.

Кажется, мы с ним уже встречались.

Только при каких обстоятельствах?

И ещё я чувствую, что я его боюсь.

Нет, я серьёзно. Боюсь.

— И вдруг я увидела его, — делаю паузу. — Женю.

— Батурина?

— Да-да, его.

— И что было дальше?

Пауза.

И я вспоминаю, как я вспоминаю, что о том, что было дальше, я тем более не хочу рассказывать следователю.

Не хочу, потому что это слишком ужасно.

Я говорю:

— Потом он начал крутиться по сторонам, как будто его что-то беспокоило. Или он кого-то увидел. И вдруг он заметил меня.

Я вспоминаю, как я вспоминаю, что Женя действительно начал крутиться в разные стороны, и заметил меня.

Я вспоминаю, как я вспоминаю, что он повернулся ко мне и удивлённо спросил:

— Порш?!

Следователь говорит:

— Итак, он повернулся. И что произошло?