Virtuality - [18]

Здесь могла быть ваша реклама.

* * *

Ха, я прямо как Толстой. Или Хемингуэй. Или Солженицын. Или этот, писюн всея Руси. Как его там? Точно, Малахов. Описываю свою жизнь, думая, что она будет кому-то интересна. Но на самом деле, это ведь не какие-нибудь мемуары, а всего лишь итоговое послание, адресованное конкретному человеку, поэтому мне не так важно, будет ли это кому-нибудь интересно. Мне важнее всего, чтобы это было интересно тебе.

Я не знаю, чем ты сейчас занимаешься, о чём думаешь и как живёшь. Но я почему-то верю в то, что с тобой всё хорошо. Ты же сильный человек, я верю, что ты справишься со всем, что преподносит тебе жизнь.

Безусловно, я виноват перед тобой, и это моё последнее слово никак не снимает с меня ответственность за свершённые мной деяния, в том числе и затрагивающие тебя. Сейчас уже поздно что-либо менять, тем более, пока ты это читаешь, меня наверняка уже нет в живых. Во всяком случае, это одно из условий доставки завещания и этого послания, заранее оговоренное с моим личным адвокатом: доставка будет только в случае моей смерти. Стало быть, я действительно уже умер. Это, наверное, очень мило, читать послание от покойника, от вонючего разлагающегося трупа, бывшего когда-то мной.

А сейчас черви едят мои глаза.

Представляю, как ты сейчас можешь быть удивлена. Ведь, по сути, мы с тобой толком и не пообщались в нашей жизни, верно? Я понимаю, что всю жизнь ты как-то обходилась без меня и, собственно, обойдёшься и после. Я даже не рассчитываю на то, что ты это прочитаешь полностью, от корки до корки. Я всего лишь надеюсь на это, предполагаю. Но строки эти, пожалуй, являются способом облегчить мою душу, к тому же, они позволят пролить свет на некоторые подробности твоей жизни и твоей родословной.

Кстати, у меня пару раз возникала мысль оформить это в качестве видео-послания, заснять себя на камеру, но я признаюсь сейчас себе и тебе в том, что мне попросту стыдно. А бумага, она всё стерпит. Точнее, не бумага, а транзисторы и электричество, благодаря которым ты смогла открыть этот файл и прочитать.

Сейчас, пока я пишу это, чувствую огромную вину за то, что сделал. Вместе с тем, однако, это позволяет мне очистить душу, вроде как на исповеди. Но сейчас я не у священника, а сижу за ноутбуком и печатаю то, что ты как раз сейчас читаешь.

Электронная исповедь.

Это послание — последняя воля усопшего.

Последняя воля усопшего меня.

* * *

Я спрашиваю:

— А причём здесь страх?

— С этого всё начинается.

— Ты двинулась что ли? Кем ты себя возомнила? Проповедником? Новым мессией? Великим знатоком человеческой души?

— Успокойся, Игорь. Твоё участие здесь не требуется. Наблюдай. Запоминай. Скоро выходим. Так что помалкивай.

Марионетка — слишком громкое слово.

На неё уже смотрит добрая половина вагона. На неё — это на мою девушку. А марионетка здесь я.

Кто же ещё?

Я понимаю этих людей. Ещё бы, не каждый день увидишь сцену давления каблуком на мужское тело. А эти люди, им только дай посмотреть на то, как другим приходится туго. Для них это как бы возможность понять, что у них всё не так уж плохо. Что всё могло быть хуже. Например, как у меня.

Самоутверждение.

Вам это знакомо?

Мы выходим из метро и куда-то идём.

— Так причём здесь страх? — снова спрашиваю я.

— Притом. Вроде бы мелочь, но чуть ли не самая главная.

Она говорит:

— Каждая мелочь может стать решающей.

Ладно, подожду, когда она приведёт свои речи к системе. Ну, надеюсь, что когда-нибудь это станет системой.

Иначе, зачем бы я ещё это слушал. И печатал. Здесь и сейчас.

— Я не просто так тебе всё это говорю, Игорь. Я кое-что читаю.

А мне-то что с того?

Она говорит:

— Практическая психология. Оказывается, оттуда можно извлечь много информации. Про таких, как ты. Хороший ты кадр. Но хорошо, что ты мне попался. Я хочу убедиться в своих предположениях.

Каких ещё предположениях?

Подопытные кролики здесь совершенно не причём.

— Теперь я всё про тебя знаю, Игорь, — продолжает она. — Так что от меня теперь не отвертишься. Я знаю, почему ты появился. Я знаю, почему ты меня преследуешь.

Всё просто. Я её люблю. Она мне нужна.

— Тебе от меня не избавиться, — отвечаю я. — Мы должны быть вместе. У тебя нет другого выбора.

— Нет, ты не прав. Отношения — это процесс двусторонний. Если людей двое. А я уже всё решила. Ты мне не нужен.

Туалетная бумага здесь совершенно не причём.

— Так что, — продолжает она, — недолго нам ходить осталось. Скоро тебя не станет в моей жизни.

Она говорит:

— Хватит уже. Поиграли и довольно. Надоело. Всё, что мне нужно — это чтобы ты от меня отстал. Но сначала я закончу свои опыты.

Лабораторные крысы здесь совершенно не причём.

Не может быть, чтобы всё было так. После всего, что с нами было.

Флешбэк.

Прошлое до прошлого.

Момент, когда мы познакомились.

Я даже не предполагал, что отношения могут идти как по маслу. Долгое время мы были с ней как две противоположности, но вместе — одно целое. Неразделимое. Нерушимое. Непоколебимое. Как инь и янь. Как небо и земля. Как серп и молот.

Как будто весь мир крутился вокруг нас.

Я периодически к ней приходил. А потом садился за компьютер. Заходил в Интернет. Пока она спала.