Вирсавия. Неподсудная - [10]

Нелегко быть женой воина, потому что в ожидании новостей об исходе то одного, то другого сражения не знаешь, останешься ты бездетной вдовой или нет.

— Я тоже каждый день боюсь, думая, не потеряю ли я твоего отца, — соглашалась с Вирсавией мать, когда они разговаривали возле колодца.

Что будет с домом Урии, если он умрет сейчас? У Вирсавии не было детей, но не потому, что они не хотели. Она спрашивала себя, не разочаровался ли в ней муж, но если бы это было так, то она заметила бы. Прошло два года после брачного пира, а Урия по-прежнему был очень добр к ней.

В Хевроне собрались все колена израильские, они явились перед Давидом и провозгласили его помазанником Божъим.

— Все мы — плоть твоя, — сказал Давиду первосвященник перед всем народом. — Еще во времена Саула ты был истинным вождем Израиля. И Господь сказал тебе: «Ты будешь пасти народ Мой, Израиля. Ты будешь вождем Израиля».

Сердце Вирсавии исполнилось гордости, когда она вместе со всеми наблюдала, как Давид заключил завет с народом и был помазан на царство. Ему было всего тридцать лет, однако старейшины всех колен поклонились ему. Рядом с Давидом стоял Урия, как один из его телохранителей, он воздевал к небу руки и восторженно кричал.

Потом Давид повел свое войско на войну, и Урия ушел вместе с ним.

* * *

Вирсавия, как и другие жены, с нетерпением ждала вестей о битве за Сион, и когда исход боя стал известен, кричала вместе со всеми от радости.

— Они взяли Иерусалим!

Но ни Давид, ни Урия не пришли в Хеврон. Вместо этого они прислали отряд воинов, который должен был привести их семьи в отвоеванную крепость. Вокруг города Давида, Сиона, началось строительство оборонительных сооружений. Были воздвигнуты стены крепости. Хирам, царь Тира, прислал кедровые деревья, плотников и каменотесов, которые должны были построить дворец для Давида. Урия выбрал себе каменный дом рядом с дворцом.

Однако мир длился недолго. Филистимляне собрали армию, чтобы выступить против Давида, и заняли всю долину Рефаим. И снова Урия был призван на войну. На этот раз Вирсавия плакала, потому что теперь она очень переживала за своего мужа.

— Не беспокойся обо мне. Господь с нами! — было его прощальное наставление. Но его слова не утешили Вирсавию. У нее не было сына, который продолжил бы род Урии и позаботился бы о ее старости.

Пришло сообщение о поражении филистимлян при Ваал-Перциме. Когда Урия вернулся домой и принес с собой идола, Вирсавия запротестовала. Впервые за все время своего замужества она осмелилась спорить с мужем. Но Вирсавия знала, как были отвратительны Богу идолы.

— Неужели Господу будет приятно знать, что ты поставил в нашем доме эту мерзость?

— Эта вещь ничего не значит. Все что-то принесли с поля боя. Это память о нашей победе, и ничего больше.

— Давид обычно не приносит в свой дом ничего нечистого. Ты должен уничтожить этого идола!

Глаза Урии потемнели от непомерной гордости воина-победителя.

— Не смей говорить мне, что я должен делать! Чего ты боишься, женщина? Это всего лишь глина. Разве он спас человека, которому принадлежал?

— Это мерзость, Урия!

Он отшвырнул свои доспехи и свирепо посмотрел на жену.

— Ты думаешь, я не знаю, что существует только один Бог? Именно Господь дает Давиду победу во всем! Ты оставишь этого идола там, где он стоит, как память о битве, в которой я участвовал рядом со своим царем и в которой помог ему победить!

Устыдившись своего столь горячего выступления, Вирсавия замолчала и больше не произнесла ни слова.

Филистимляне собрали новую армию, и Урия снова был призван на войну. Угроза набегов филистимлян была подобна незаживающей язве. Господь снова даровал Давиду победу, и филистимляне были разбиты от Гаваи до Гезера. Однако Вирсавия знала, что войне не будет конца. Мужчины, кажется, очень любили воевать. А Урия больше всех.

На этот раз, вернувшись с поля боя, Урия не пришел домой. Мать Вирсавии сказала ей, что Урия вместе с Давидом пошел в Ваал Иудин, чтобы перенести оттуда в Иерусалим Божий ковчег. Когда весть об их возвращении облетела весь стан, все женщины, в том числе и Вирсавия, вышли им навстречу и плакали от радости. Но при виде воинов радость женщин быстро угасла — они возвращались без ковчега. Давид ехал на своем муле, ни на кого не смотря. Его лицо, покрытое пылью, было сурово. Увидев Урию, Вирсавия зашагала по дороге рядом с ним. Над воинами витал дух поражения. Давид приказал своим людям разойтись и сам пошел домой, к своим женам.

Урия подошел к Вирсавии. Она никогда не видела его таким утомленным. Сняв с лица покрывало, Вирсавия заглянула мужу в глаза.

— Что случилось, Урия?

— Давид побоялся принести ковчег в Иерусалим.

— Давид никогда ничего не боялся.

Урия стиснул зубы. Он взял жену за руку и направился к дому.

— Он боится Бога, как и все мы. Оза, сын священника, умер. Он положил руку на ковчег, когда волы, перевозившие его, споткнулись, и Господь тут же поразил Озу. Я никогда не видел такой быстрой смерти, — Урия отпустил руку Вирсавии. — Он упал, как подкошенный, словно это молния поразила его.

— А где сейчас ковчег?

— В доме Аведдара, гефянина, он будет стоять там до тех пор, пока Господь не даст Давиду другое повеление.