Виолетта и Затерянный сад - [81]
– На. Это тоже принадлежало Луизе. Забирай. Я оставлю себе только Кортик и камешек.
– Вот счастье-то! – пискнул Перл.
Виолетта уселась верхом на своего скакуна.
– Давай вниз, Буцефал. На Поляну. Нам нужно отыскать Котю.
Собака уже была готова спускаться, но Эль удержала Виолетту за плечо и пробормотала:
– Ты оказалась более отважной, чем я, Виолетта. Ты заслуживаешь быть счастливой. А теперь спасай брата и спасайся сама. Прощай!
– Прощай, Луиза. Я всегда буду о тебе помнить.
14
Сумерки
Виолетта и Бублик мчались по Саду и везде на своём пути били тревогу: «Приближается Буря! Прячьтесь!»
15
Чужой
Виолетта положила уснувшего Котю в кроватку, потом закрыла окно. В доме ни звука. Он ещё здесь?
Из окна был виден обычный сад при маленьком домике – с сорняками, колючими зарослями ежевики и кустиками, в которых хозяйничал не на шутку разгулявшийся ветер. Как поверить, что мир, который она только что покинула, в этот самый момент поглощает тьма? На мгновение Виолетте захотелось распахнуть окно и убедиться, что всё это было видением, сном, что Затерянный сад не опустошён Бурей.
Но она слишком устала, чтобы даже пошевелиться.
В доме было тихо. Он наверняка кричал, разбрасывал всё вокруг, пытаясь их найти, выходил из дома и, наконец, хлопнув дверью, ушёл. Виолетта осмотрела свою комнату. И вдруг увидела на столе свой альбом. Старый альбом с её детскими рисунками. Открытый. Почему он здесь?
Кто-то его переложил. Кто-то его просматривал.
Виолетта подошла к столу и взяла альбом в руки. Его не только просматривали. Рядом валялся красный фломастер: тот, кто сюда приходил, оставил под её рисунками размашистые комментарии. Их невозможно было не заметить. Они словно кричали и строили издевательские рожи с каждого листа: «Глупо», «Халтура», «Больше похоже на клоуна», «Твой брат и тот калякает лучше!», «Ты нарисовала себя или жабу?». Десятки якобы забавных замечаний, а иногда рисунки даже подчищены или подправлены. Её рисунки! Которые мама любовно складывала в альбом с самого детства…
Виолетту бил озноб. Она прекрасно знает, кто это сделал. Как он посмел? Какое право он имеет так поступать с её жизнью – он, кто должен подбадривать её, оберегать, любить? Злой, глупый человек! Чужой…
Она услышала, как дверь комнаты открылась.
– А, этот альбом… Не о чем жалеть. Я куплю тебе другой, получше, и ты уж постараешься.
Виолетта обернулась и увидела отца. Он стоял, опершись рукой о дверной косяк. Сжав кулаки, стараясь не расплескать скопившийся гнев, она холодно проговорила:
– Выйди отсюда. Выйди из моей комнаты.
Тот сделал вид, будто не услышал её, и с привычной ухмылкой продолжил:
– Куда же вы делись? Нашла пса? Вот видишь, он никуда не потерялся. Но он остаётся здесь! У меня нет места для твоей собачонки.
Бублик залаял, но отец замахнулся, и пёс спрятался под кровать. Он ещё щенком его боялся.
– Ладно, пока тебя не было, я собрал ваши вещи, – нетерпеливо сказал отец. – Они в коридоре. Бери брата и иди за мной. А чтобы это отметить, пойдём есть мороженое!
Всё это время Виолетта молчала и не двигалась с места. Только сильнее сжимала кулаки и бледнела.
Она думала обо всём, что случилось в Саду, о расползающемся мраке, о Калибане, о своей злости и своём страхе. О деревьях Зелёной Орды, о волках, о Сиплом, о троллях и о чёрных лианах. Она всё это пережила. Это всё было с ней. Она вспомнила последние слова Эль: «Ты заслуживаешь быть счастливой. А теперь спасай брата и спасайся сама».
Отец решительно направился к кроватке, где только что проснулся Котя.
– Ну всё, хватит. Нечего тянуть. Я беру мальчишку, а ты идешь за мной, поняла?
Правая рука Виолетты сама собой потянулась к рукоятке предмета, засунутого за пояс, – к Кортику генерала Панга. Его она не отдала. Другая рука всё ещё была крови. Она провела ею по лицу, превращая его в маску красную, как её ярость.
Сжимая оружие, она преградила отцу дорогу.
– Выйди из комнаты, я сказала.
– Это ты мне?! Да как ты?.. Что ты себе позволяешь?
– Не прикасайся к Коте! Не прикасайся ни к кому и ни к чему. Вон из моей комнаты и из нашего дома!
Отец угрожающе поднял руку, замахиваясь на неё, как на Бублика минуту назад.
– Что ты несёшь! Всю эту чушь вдолбила тебе твоя мать! Хватит! Ты мне…
Но Виолетта не отступала. Сейчас она была той Виолеттой, из Сада, – Защитницей! Она подошла так близко, что чувствовала тяжёлое дыхание отца.
– Ты плохой отец! Ты злой, и тебя здесь никто не любит! Я не хочу и не буду с тобой жить. Уходи.
Из-под кровати вылез Бублик. С рычанием, грозно скалясь, он пошёл на чужака. Тот сделал шаг назад.
– Ты спятила! Что ты себе вообразила? Что я стану заниматься грязной девчонкой вроде тебя?! Неблагодарная! Вся в мать!
– И отлично. А теперь вали!
Отец вышел из комнаты, в коридоре пнул стоящие у стены дорожные сумки и бросил в дверях:
– И не вздумайте потом меня умолять, чтобы я вернулся. Так и скажи матери. И больше никаких денег! Больше не получите от меня ни гроша!
Всё. Ушёл… Виолетта услышала, как его машина резко сорвалась с места.
Она глубоко вздохнула, в изнеможении села на пол. Бублик принялся лизать её раненую руку. Повернув голову, она посмотрела на оружие, которое сжимала в кулаке и которым минуту назад угрожала отцу. Сейчас оно напоминало ржавый кухонный нож с зазубренным лезвием.
