Винтовки Тересы Каррар - [5]

Мать. Педро!

Священник. Оставьте, сеньора Каррар. Умы в такие времена возбуждены. Мы опять будем спокойнее рассуждать, когда все это кончится.

Рабочий. А разве нас не следует стереть с лица земли, — ведь мы же развращенная чернь!

Священник. Кто говорит это?

Рабочий. Да этот крикун. Вы не слышали? Вы все еще мало слушаете радио.

Священник (пренебрежительно). Ах, генерал…

Рабочий. Не говорите "ах, генерал". Чтобы стереть нас с лица земли, он купил все отребье Испании, не говоря уже о маврах, итальянцах и немцах.

Мать. Какой позор, что они ввозят к нам всех, кто готов продаться.

Священник. А вы не допускаете, что и на другой стороне могут быть честные, преданные идее люди?

Рабочий. Не знаю только, какие у них могут быть идеи.

Пауза.

Священник. Мне еще надо заглянуть к Турильосам.

Рабочий. Разве вы не считаете, что палата депутатов, в которой правительство имело такое большинство, была избрана честным путем?

Священник. Именно так я и считаю.

Рабочий. Вот я говорил вам: если человеку, который защищается, крикнуть под руку — так ведь я имел в виду буквально руку. Мы действительно сражаемся, чуть ли не голыми руками, без оружия…

Мать (прерывая его). Не стоит начинать все снова, это ни к чему.

Священник. Человек, как известно, рождается без оружия. Создатель не вкладывает ему оружия в руки, когда он рождается на свет из материнского лона. Я знаком с учением, что все страдания в мире происходят оттого, что у рыбака и рабочего — ведь вы рабочий, я полагаю, — нет ничего, кроме их рук, чтобы добывать себе средства к существованию. Но ведь в писании нигде не сказано, что мир этот совершенен. Наоборот, он полон страданий, греха и угнетения. Благо тому, кто послан на свое несчастье, послан в мир невооруженным, но может хотя бы покинуть его без оружия в руках.

Рабочий. Прекрасно сказано. Мне нечего возразить против того, что звучит так прекрасно. Хотел бы я, чтобы это произвело впечатление и на генерала Франко. Самое печальное, что генерал Франко, вооруженный до зубов, не проявляет ни малейшего желания покинуть этот мир. Мы бы швырнули вслед ему все оружие Испании, только бы он покинул этот мир. Его летчики сбрасывают листовки, я подобрал одну на улице в Мотриле. (Достает из кармана листовку.)

Священник, мать и мальчик читают ее.

Мальчик (матери). Видишь, они и здесь повторяют, что уничтожат все.

Мать (читая). Этого они не могут.

Рабочий. Отчего же, могут. Как вы считаете, падре?

Mальчик. Да.

Священник (неуверенно). Я считаю, что технически они, может быть, и в состоянии это сделать. Но если я правильно понял сеньору Каррар, она полагает, что дело не в одних самолетах. Они угрожают в своих листовках только для того, чтобы население поняло всю серьезность положения. Другое дело выполнить эту угрозу из военных соображений.

Рабочий. Я вас не совсем понимаю.

Мальчик. И я тоже.

Священник (еще неувереннее). По-моему, я говорю ясно,

Рабочий. Слова у вас ясные, а вот мнение ваше ни мне, ни Хосе не ясно. Так вы считаете, они не будут бомбить?

Короткая пауза.

Священник. Я считаю это только угрозой.

Рабочий. Которую не приведут в исполнение?

Священнник. Да.

Мать. Насколько я понимаю эту листовку, они хотят предотвратить кровопролитие и предупреждают нас, чтобы мы не поднимали оружия.

Мальчик. Генералы — и предотвратить кровопролитие!

Мать (протягивая ему листовку). Вот, они же пишут — кто сложит оружие, того они не тронут.

Рабочий. В таком случае я хочу задать вам, падре, еще один вопрос: верите ли вы, что того, кто сложит оружие, действительно не тронут?

Священник (озирается, словно ища помощи). Говорят, генерал Франко всегда подчеркивает, что он христианин.

Рабочий. И это значит, что он сдержит свое обещание?

Священник (горячо). Он должен его сдержать, сеньор Хакерос!

Мать. Тому, кто не сражается, ничего не будет.

Рабочий. Падре… простите, не знаю вашего имени…

Священник. Франсиско.

Рабочий (продолжая)…падре Франсиско, я, собственно говоря, спрашиваю не что должен делать, по вашему мнению, генерал Франко, а что он, по вашему мнению, сделает. Вы понимаете мой вопрос?

Священник. Да.

Рабочий. Вы понимаете, что я спрашиваю вас как христианина или, скажем, как человека, который не владеет монастырем, как вы выразились, и который скажет правду, если речь пойдет о жизни и смерти. Ведь именно об этом и идет речь. Не так ли?

Священник (волнуясь). Я понимаю вас.

Рабочий. Может быть, я помогу вам ответить, напомнив о событиях в Малаге?

Священник. Я знаю, что вы имеете в виду. Но уверены ли вы, что в Малаге не оказали сопротивления?

Рабочий. Знаете ли вы, что пятьдесят тысяч беженцев — мужчины, женщины и дети, растянувшиеся на двести двадцать километров по шоссе на Альмерию, были скошены орудиями кораблей, бомбами и пулеметами воздушных эскадрилий Франко!

Священник. Быть может, это газетные выдумки?

Рабочий. Такие же как о расстрелянных священниках?

Священнник. Такие же как о расстрелянных священниках.

Рабочий. Значит, беженцев не скосили огнем?

Священник молчит.

Сеньора Каррар и ее сыновья не поднимают оружия против генерала Франко. Значит, сеньора Каррар и ее сыновья в безопасности?

Священник. Здраво рассуждая…