Винтерфилд - [16]

У нее никогда не было проблем с верховыми животными. Еще живя дома, она часто ездила с братьями на прогулки и, откровенно говоря, ее не смутило бы даже мужское седло. Как ни странно, легкая пикировка лорда и слуги ее успокоила: она не боялась людей с чувством юмора. С таким чувством юмора, которое подразумевает ее участие в нем на равных, а не в качестве жертвы. Улочки разматывались вниз, центр сменился окраиной. Уже маячили впереди плавающие в тумане островерхие башни, меж которыми угадывался провал городских ворот, отпертых для входа и выхода несколько минут назад.

Оттуда тянуло ознобом и жутью свободы. Что-то сладко пело ей оттуда, что там она станет человеком и обретет то, чего подсознательно желала всю жизнь: уважение и самоуважение.

Однако меж их маленьким отрядом и воротами стояла преграда. Те, кого им меньше всего хотелось бы видеть.

На этот раз Эрна фон Скерд присутствовала здесь собственной персоной. Она сидела в мужском седле, вся в черной коже и замше, а за нею и вокруг нее толпился отряд головорезов. Кони переминались, позванивая сбруей, и выдыхали пар, а оставленные ими на булыжнике мостовой знаки говорили о том, что топтались они здесь уже некоторое время.

Самым успокаивающим во всей этой картине, выхваченной ее моментальным испуганным взглядом, был вид огромной рукояти палаша Оттиса, лапой его отполированной до блеска. В один неуловимый миг — она не смогла бы сказать, когда именно — Лея оказалась зажата меж обоими своими спутниками: Оттисом справа и лордом Грэем слева. Они не нуждались в словах, чтобы объясниться, и девушка обнаружила, что, будучи принята в их кружок, наделена теперь тем же даром. Совершенно очевидно, что они будут выжидать, пока настанет подходящая минута, а тогда пойдут на прорыв и увлекут ее за собой. Сейчас же она словно пряталась меж двух каменных стен.

Из бойниц воротных башен повысовывалась стража.

Это слегка успокоило бы Лею, имей она в эту минуту способность здраво рассуждать. Эрне фон Скерд не было никакого смысла учинять кровавое злодеяние на глазах у стольких свидетелей. А вот скандалить при свидетелях она обожала: она была крайне изобретательна на оскорбления и могла рассчитывать, что зрители оценят плоды ее остроумия и разнесут их по свету, умножая тем самым число потешающихся над ее врагом.

Она вызывала настолько же сильное отвращение, насколько была красива.

— Ты покидаешь город тайком, как вор? — нарочито удивилась она. — Неужто боишься мести тех, кто ставил на тебя и был разочарован? Или, может быть, ты боишься, что будет запятнана твоя безупречная репутация старой девы?

Среди брави пронесся неуверенный гоготок. Лорд Грэй молча смотрел на фон Скерд. Очень спокойно. Так, что Лея болезненно остро ощутила неровное биение пульса жизни вокруг себя: вздымающиеся бока лошадей, которых принуждали стоять на месте, движения глаз Оттиса, оценивающего расположение засады, скольжение складок ткани по эфесам и даже напряженное внимание стражи, лежащей животами в окнах.

— Спрятал в карман своего подставного цыпленка, чтобы мои мальчики ее не распластали?

— Я видел ее с мечом, — отозвался лорд Грэй тем негромким голосом, который особенно хорошо слышен в перебранке. — Она лучше тебя, а потому я предложил ей ученичество.

Лея поняла: ей выдался случай убедиться, что словом он бьет редко, но не менее метко, чем сталью. Он знал слабые места своей противницы и колол хирургически точно. А держать удар Эрна не умела. Похоже было на то, что самой ей довелось побегать за великим лордом, прежде чем он взял ее в ученицы. А Лея даром получала все, что фон Скерд полагала причитающимся себе.

— Ты! — Она ткнула пальцем в Лею. Все ее жесты были нарочито, отрепетированно вульгарны. — Головка не закружится, бабочка? Иллюзии рекомендую оставить дома. Ты быстро соскучишься в Винтерфилде. В этом медвежьем углу возможностей для секса у тебя не будет. Он не спит с ученицами.

— Да он бы, может, и спал, — подал голос кто-то из тех, обретающихся за ее спиной. — Если бы мог…

На этот раз бодрый гогот брави распугал голубей с верхушек башен. Эрна расцвела, но она сделала грубую ошибку. Она наехала на фрейлину. Пока она ее пугала, Лея молчала и жалась за чужими спинами, но в ответ на подобные выпады ее острый локоть выставлялся рефлекторно.

— На твоем месте, — впервые обращаясь непосредственно к грозной фон Скерд, произнесла благовоспитанная Андольф, — я не стала бы так громко кричать, что меня отвергли.

Эрну как будто ударили крышкой гроба. Из-за спин ее команды донеслись сдавленные всхлипы привратной стражи. Свирепо обернувшаяся маркграфиня встретила оловянные глаза, выпрямленные спины и преувеличенно постные рожи своих прихвостней.

— Ай да браво! — вполголоса сказал Оттис. — Я же говорил, против бабы — только баба!

Лорд Грэй молчал, но, судя по смеющимся глазам, получил редкостное удовольствие. В эту минуту Лея полностью разделяла его чувства: в самом деле, кто же любит глупых и злобных женщин?

Однако Эрна фон Скерд и раздавленная норовила ужалить. Сделав своре жест оставаться на местах, она спешилась и, чеканя звонкий шаг, пошла через привратную площадь к тесной группке своих врагов. Лающая собака не кусает, но сейчас Эрна молчала. Лее стало по-настоящему страшно. Какая, право, жалость, что маркграфинь не топчут лошадьми!