Виновный - [87]

Когда пес вернулся в дом, Дэниел закрыл окна и запер заднюю дверь на задвижку. Блиц устроился в своей корзине, а дом наполнился храпом Минни.

Она полулежала в гостиной, откинув голову на спинку кресла, а пальцами продолжая сжимать невидимый бокал, который Дэниел давно у нее забрал.

Дэниел постоял рядом и вздохнул. Он выключил телевизор и закрыл камин защитной решеткой. Потом погасил лампу рядом с креслом Минни, взял ее за руку и потянул на себя, просовывая свою руку ей под плечо.

— Нет, оставь меня, лапушка, оставь, — запротестовала она.

Но он обхватил ее за плечи, поставил на ноги и повел, держа за талию, из гостиной наверх. Дважды ему приходилось останавливаться, чтобы восстановить равновесие, упираясь ногой в нижнюю ступеньку, а Минни наваливалась на него всем телом, но он все-таки поднял ее на второй этаж и уложил на кровать, где она разлеглась с приоткрытым ртом и перекрученным туловищем, потому что ноги остались на полу.

Дэниел встал на колени, расшнуровал ей ботинки и стащил их вместе с толстыми шерстяными носками. Его всегда поражало, какие маленькие у нее ступни. Он расслабил ей ворот блузки, стянул с нее кофту и снял заколку с волос, отчего длинные седые кудри волной хлынули на подушку.

Он сунул ее ноги под простыню и немного приподнял плечи, выпрямляя голову на подушке, прежде чем накрыть стеганым одеялом.

— Ты хороший мальчик, — прошептала она, пока он еще стоял, склонившись над ней.

Она всегда удивляла его своей способностью сохранять осознанность.

— Я люблю тебя, очень, — сказала Минни.

Он подоткнул ей одеяло и выключил свет.

— Спокойной ночи, мам, — прошептал он в темноту.

25

Шла вторая неделя суда над Себастьяном. Дэниел намеренно не читал газет, но статья, увиденная через чье-то плечо в метро, его зацепила. Доехав до станции «Собор Святого Павла», он забежал в магазинчик с прессой, взял номер «Мейл» и пролистал его. На шестой странице была его фотография. Он хмурил брови — снимок был сделан у входа в Олд-Бейли. Заголовок гласил: «Человек, который хочет свободы для убийцы из Эйнджела». Еще в статье упоминалась Ирен.

Дэниел положил газету обратно на стенд и купил жвачку. Когда он прибыл в суд, до девяти оставалось всего ничего. Площадь вокруг Олд-Бейли была по-прежнему заполнена людскими толпами, которые не иссякали с самого начала процесса. Пока Дэниел прокладывал себе путь к входу в здание суда со стаканчиком кофе в одной руке и портфелем в другой, его прикрывал полицейский.

— Мистер Хантер, какова линия защиты? — прокричал один из журналистов, и Дэниел повернулся, думая, что узнает давешнего нарушителя своего спокойствия, но это был не тот, кто накануне заявился к нему домой. — Корона выигрывает, как вам кажется?

Толпа вокруг репортера все напирала.

Войдя в Олд-Бейли, Дэниел расправил плечи и пошел в судебное помещение номер тринадцать, рассматривая по пути нарядно расписанные стены. За несколько минут до появления судьи он увидел Ирен. Она похлопала его по плечу, проходя мимо, и наклонилась, чтобы прошептать: «Мерзавцы», — так близко, что ее голос защекотал ему ухо. Он понял, что она тоже видела статью.

Ирен возмутилась:

— Они даже не понимают, насколько извращают правосудие. Как можно пускать таких в судьи и присяжные?

— Не волнуйся, — прошептал Дэниел в ответ.

— Удачи.

— Корона вызывает Джона Кернса.

Джон Кернс был из тех, кому в костюме откровенно неловко. По тому, как ему тянуло в плечах, Дэниел понял, что Кернс чувствует себя придушенным. Он шагнул в ложу для свидетелей и сделал глоток воды и только потом посмотрел на присяжных, судью и, наконец, на Гордона Джонса с его вздернутой остроконечной челюстью, который тут же к нему обратился:

— Мистер Кернс, вы работаете на детской игровой площадке в Барнард-парке?

— Да.

— Пожалуйста, назовите свою должность и сколько времени вы ее занимаете.

— Я один из менеджеров по играм и работаю там уже три года. — Голос у него был хриплый, словно от волнения или простуды.

Суд собрался со свежими силами и был весь внимание.

— Мистер Кернс, расскажите нам про утро понедельника, девятого августа сего года.

Мистер Кернс засопел и тяжело оперся о край ложи:

— Я пришел первым, я всегда так прихожу. Открыл офис, как обычно, налил себе кофе. По понедельникам я всегда проверяю территорию, на случай если нужно подтянуть веревки или… обычно нужно и мусор прибрать, этим я и занимался. Тогда я и нашел… труп ребенка.

— Позже было установлено, что тело принадлежит погибшему Бенджамену Стоксу. Вы можете указать нам точное местонахождение тела, когда вы его нашли?

— Оно было частично спрятано под маленьким деревянным шалашом в углу площадки, в самом дальнем, рядом с Барнсбери-роуд и Копенгаген-стрит.

— Сейчас я попрошу вас открыть страницу за номером пятьдесят в материалах дела. Там вы увидите карту игровой площадки, расчерченную на квадраты, обозначенные цифрами и буквами. Пожалуйста, определите квадрат на карте.

— Квадрат Е-три.

— Спасибо. Вы увидели тело сразу же?

— Нет, совсем нет. Я увидел, что там что-то лежит, но, если честно, сначала подумал, что это просто пластиковый пакет или что-то в этом роде, как будто мусор в зарослях у забора застрял…