Виновата только я… - [8]

— Не говори так! Он выздоровеет и напишет много картин, ведь он еще молод. — Но ее заверения звучали не слишком убедительно, поскольку она сама чувствовала вину, причем гораздо большую, чем ее отец. — В любом случае это моя вина, а не твоя, — добавила она хрипло.

— Твоя вина? Как это может быть твоей виной? Ведь, если мне память не изменяет, я вел машину, а не ты!

— Если бы я не позвонила тебе и не подняла такой шум, ты бы не спешил!

— Все равно это не делает тебя ответственной за происшедшее, Луиза. Я был за рулем, к тому же я выпил. Нет, конечно, я не был пьян, я выпил только немного белого вина. Они проверяли меня на алкоголь и сказали, что я был в норме. Но я-то знаю, что пара бокалов притупила мое внимание: я ехал неосторожно, поворачивал на слишком большой скорости и оказался на его полосе… Но к тебе это не имеет отношения. Я поссорился с Нелли и… Ладно, не обращай внимания. Это была моя вина, и ты не должна винить себя!

Но она не могла не винить себя и была во взвинченном состоянии, когда входила вечером в палату. Ей стоило огромных трудов заставить себя улыбнуться коллеге, Мэри Бэйкер, которая дежурила днем.

— Ты плохо выглядишь. Что-нибудь случилось? — озабоченно спросила Мэри. Она была замужем, у нее было двое взрослых детей, а в больнице она проработала не меньше 15 лет. Общительная и добродушно-веселая, она хорошо относилась к Луизе, которой когда-то помогала освоиться на новом месте.

— Я в полном порядке, — поспешила заверить ее Луиза и постаралась придать лицу соответствующее выражение. Но это было нелегко, поскольку чувствовала она себя неуверенно. — Немного голова побаливает.

— Ты высыпаешься? — строго спросила Мэри. — Надеюсь, мне не надо тебе напоминать, как важен сон, если ты работаешь по ночам.

— Не беспокойтесь, обычно я сплю достаточно. Итак, как сегодня прошел день? Кто-нибудь поступил, кого-нибудь выписали?

Мэри взяла отчет и начала описывать состояние каждого пациента. Когда они дошли до имени Закери Веста, Мэри заметила:

— Он скоро уезжает.

Голубые глаза Луизы широко раскрылись.

— Уезжает? Что вы имеете в виду?

— Он переводится в Лондон, где ему смогут обеспечить лучший уход. Похоже, нас посетила большая знаменитость, — ухмыльнулась Мэри, — сегодня весь день звонили с Флит-стрит[1] и интересовались, как он! Представляешь, некоторые даже хотели приехать сфотографировать его! Мне пришлось сказать, что он без сознания и выглядит не слишком красиво. Если бы он мог, то первый возражал бы против съемок в таком виде. А еще один или два явились прямо сюда, так что мне пришлось даже попросить Джорджа прийти с проходной и вышвырнуть их.

— Но… почему он уезжает от нас? — спросила Луиза, мало интересуясь проблемами с прессой.

Мэри презрительно фыркнула:

— Ну, очевидно, его помощник… или его менеджер… или кто он там… не считает, что эта больница в состоянии обеспечить надлежащее лечение такому известному человеку, поэтому он хочет, чтобы Веста перевели в Лондон, где есть специалисты по пересадке тканей и пластической хирургии. Они забрали бы его уже сегодня, но мистер Гэлос твердо заявил, что состояние пациента не позволит предпринять такое длительное путешествие. Завтра, когда мистер Гэлос будет делать обход, станет видно, можно ли больному отправиться в путь.

Луиза была поражена, она и представить себе не могла, что ему можно разрешить ехать куда-либо, ведь это причинит такую боль.

Ему постоянно делали внутривенные вливания, давали лекарства, чтобы первые несколько дней не были такими тяжелыми. Луиза стояла рядом с ним, глядя на зловещую маску, в которую превратилось его лицо. Именно таким он будет еще много месяцев, пока его состояние не позволит сделать пластическую операцию. Судя по фотографии, опубликованной в газете, раньше он был весьма привлекательным мужчиной. Ужасно видеть его теперь таким.

Как сказала Мэри, слава Богу, он физически силен. Иначе ему бы никогда не пережить эту ужасную аварию. Сейчас же он начал проявлять первые признаки того, что выздоровление уже не за горами.

Закери был крепкого сложения, высокий мужчина с длинными ногами и развитыми мускулами — человек, привыкший к физическим тренировкам или постоянной работе. Нижняя часть тела меньше всего пострадала от огня: на ногах почти не было шрамов, загорелая кожа была покрыта темными волосами.

Неожиданно его веки приоткрылись, и Луиза обнаружила, что смотрит прямо в его глаза, светлые глаза, напоминающие отполированное серебро, расширенные черные зрачки ясно свидетельствовали о наличии наркотических веществ в препаратах, которыми снималась боль.

Профессионализм Луизы взял верх над смущением, которое она испытала, застигнутая за рассматриванием спящего пациента, и она поспешно наклонилась к нему, успокаивающе улыбаясь.

— Как вы себя чувствуете?

Закери Вест даже не сделал попытки ответить. Он смутно помнил ее: это была та бледная, неприятная женщина, которая и раньше стояла у его кровати, правда, он не был уверен, сколько времени прошло с тех пор. Он сомкнул обожженные веки.

Время стало подобно лабиринту, из которого он никак не мог найти выход. Он даже не знал, давно ли находится в таком состоянии; он знал только, что периодически просыпался, но сразу засыпал вновь. Эти короткие моменты, когда он был в сознании, казались ему болезненными и какими-то нереальными. Каждый раз он не мог понять ни где он, ни что с ним произошло, боль вновь и вновь овладевала им. Каждый раз, когда сознание оставляло его, это приносило облегчение, иначе он чувствовал, что все его тело изранено, хотя и не мог точно вспомнить почему. Все, что он помнил, так это то, что однажды, когда он ехал на машине по дороге, его жизнь попросту остановилась и с тех пор была только боль.