Виноградная дорога - [13]

К этому времени на улице как раз стемнело, и мы с Аясовым поочередно вышли из дома. Сначала — он, а потом — я. Пройдя через два двора, Вениамин остановился у проезжей части дороги, где я его и подхватила.

Какое-то время мы ехали молча, потом я спросила:

— Венчик, а у тебя еще случались провалы в памяти?

— Почему ты об этом спрашиваешь? — настороженно уточнил мой пассажир, будто догадался, к чему я клоню.

Последний час меня назойливо одолевала мысль о том, что Аясов мог убить Викторию и не помнить этого. В моей детективной практике были подобные случаи. Память очень коварна и до конца не изучена, но одно известно наверняка: она способна охранять сознание от негативной информации. В итоге человек живет в счастливом неведении того, что он натворил и какие статьи уголовного кодекса по нему плачут.

— Я подумала, что потом, когда все закончится, когда я найду настоящего убийцу, тебе было бы неплохо показаться хорошему специалисту, — я попыталась хоть как-то оправдать свой интерес.

— Федор приглашал ко мне лучшего психиатра Тарасова. Не знаю, действительно ли он лучший, или такой же как все остальные, только он сказал, что медицина в моем случае бессильна. Память может ко мне вернуться сама, если мне это будет необходимо. Знаешь, Таня, первое время я хотел все вспомнить, а теперь не хочу.

— А как же твое зрение? Ты сказал, что невозможно восстановить его, не зная, что или кого ты не желал прежде видеть. — Мой вопрос остался без ответа. Венчик молчал, пристыженно опустив голову. Я стала мысленно ругать себя за то, что поставила своего пассажира в неловкое положение: — Мы почти приехали. Я высажу тебя здесь, а сама заеду во двор. Подъезд второй, код — семьсот восемьдесят шесть, этаж пятый, квартира прямо напротив лифта. Венчик, только не вздумай исчезнуть! Не давай никому шанса сделать из тебя козла отпущения!

— Куда ж я денусь! — с этими словами Аясов покинул салон моего «Ситроена».

Несколько секунд я смотрела ему вслед и мысленно гордилась тем, что смогла сделать его неузнаваемым. Потом ко мне вернулись мрачные мысли о том, что я, возможно, помогаю скрываться преступнику. Но самое противное во всем этом было то, что Венчик, похоже, догадался о моих подозрениях.

Я ждала его в квартире, о которой не знал ни один из моих приятелей-полицейских, уже минут двадцать. Когда пришло осознание, что ждать больше не имеет смысла, раздался звонок в дверь.

— Наконец-то, — сказала я, впуская мужчину в спортивном костюме. — Куда ты запропастился?

— Во дворе стояла полицейская машина, вот я и не решался зайти, ждал, когда она — уедет.

— Венчик, мой сосед с верхнего этажа работает в ГИБДД. Похоже, он приезжал домой поужинать. Веди себя естественно, если снова увидишь его здесь. Впрочем, тебе лучше не выходить из дома. Мы это с тобой уже обсуждали. Короче, располагайся, чувствуй себя как дома. Я буду тебя навещать. Каждый день не обещаю, как пойдет расследование. Могу замотаться.

— Понимаю, — кивнул Аякс. — Таня, спасибо тебе за то, что не испугалась меня приютить и взялась за поиски того, кто убил Вику.

— Как же я могла тебе отказать? Ты мне столько раз помогал!

— Для меня твои задания не были опасными, а вот я подвергаю тебя риску. Это не по-мужски, — Вениамин замолчал, продолжая смотреть мне прямо в глаза. Мы стояли так близко друг к другу, что я слышала его прерывистое дыхание.

— Это расследование не более опасное, чем все предыдущие. Я пойду. На столе лежит мобильный, если случится что-то экстраординарное, звони. Мой номер, я надеюсь, ты не забыл?

— Помню, — подтвердил Венчик.

— Пока! — Я развернулась и шагнула к двери.

— И ты звони мне, Таня, — в голосе Аякса послышались новые, до сих пор не слышанные мною нотки.

— Да, конечно, — пообещала я напоследок.

«Это какой-то бред, — думала я, спускаясь в лифте. — Еще вчера утром я и представить себе не могла, с какой скоростью будет меняться статус Венчика. Из бомжа он превратился в приближенного бизнесмена, его духовного наставника. Затем я решила, что он работает под прикрытием. После узнала, что Аясов — подозреваемый в убийстве. Он сам утверждает, что является жертвой обстоятельств. Продолжатся ли эти метаморфозы, и если да, то кем он станет завтра?» Я все еще была под впечатлением от его взгляда.

Выйдя на улицу, я постаралась оставить все личное за дверью. Мое давнее знакомство с Аяксом мешало мне беспристрастно оценить ситуацию, в которой он оказался. Усилием воли я попыталась абстрагироваться от фигуры Венчика, но это было нелегко. Какую бы версию я ни пыталась строить, она все равно прямо или косвенно сводилась к Аясову. К уже существующим двум версиям о том, что к убийству Вики могут быть причастны ее брат и подруга, добавилась та, согласно которой вина ложилась на Федора.

Как бы Венчик ни нахваливал Бусыгина, я не услышала от него ни одного стоящего аргумента в защиту этого человека. На супругов всегда ложатся первые подозрения, ибо в большинстве случаев именно они являются наследниками, а значит, имеют имущественный и денежный мотив. Детей, насколько я поняла, у Бусыгиных не было, они относились к Гвидону, как к члену семьи, своему ребенку. Но собака, какая бы умная и преданная она ни была, все равно остается собакой. А как же наследники? Может, Бусыгину было проще убить жену, не сумевшую за десять лет брака родить ему ребенка, чем развестись с ней? Не для того ли он привел в дом бомжа, чтобы подставить его? Действительно, зачем Федору понадобился Венчик? В качестве гуру, сенсея. Это было красивое объяснение того, зачем бизнесмен привел в дом оборванца, то и дело вставляющего в свои речи притчи, но мне в него не слишком верилось. Для того чтобы духовно подпитываться от Венчика, вовсе не обязательно было селить его в своем доме, достаточно было периодически встречаться с ним на нейтральной территории.