Вино фей - [38]

— Но разве это не лицемерие — прятать свою сущность?

Пастор усмехнулся.

— Чрезмерная откровенность столько же неприлична, дитя моё, как чрезмерная нагота. Никогда не позволяй видеть себя насквозь. Прячь свое сердце от бессердечных. Каждая жизнь держится на тайне, и недаром говорит писание: «В устах глупых сердце их, уста же мудрых в сердце их». Да, скрывать что-либо от людей опасно, но ещё опасней ничего от них не скрывать. И потому остерегайся переносить вести из одного дома в другой, разглашать откровенные застольные речи и семейные разговоры. И эта скрытность — мудра и целомудренна, дитя моё. Душа нуждается в покровах не меньше тела. Подлинно мы наги только пред Богом.

Черити задумалась.

— Тайник за зеркалом? Странно. Я видела людей, скрывавших свои мысли, но я читала их, как книгу, но были люди, которые, казалось, ничего не скрывали, а я не могла понять их. То, что говорится прямо, понимается порой хуже намёка.

Пастор Энджел рассмеялся.

— Ты так невинна, Черити, что можешь порой сказать страшные вещи, — священник вздохнул. — Что же, Бог долго не давал проступить твоей красоте и это промыслительно. Дурнушки часто умнее прочих: у них в отрочестве остаётся куда больше времени для учения и размышлений, чем у их красивых сверстниц, — он покачал головой. — Что же, крошка Черри, если можешь, будь умней других, только никому об этом не говори.

— Такой совет мог дать только тот, кто сам умней других, — рассмеялась Черити и тут же стала куда серьёзней. — А скажите, почему мистер Клэверинг у Кассиди пригласил танцевать только меня? Он же не мог не понимать, что не на шутку может осложнить мне жизнь. Но что ему до меня? А если он хотел подразнить всех остальных, то зачем? Он не похож на фигляра.

Пастор опешил и несколько раз сморгнул.

— При чём тут фиглярство? Клэверинг же не слеп. Для мужчины нет ничего прекраснее, чем нежная девушка, обладающая мирным духом. Там, где красота, и доказывать нечего — ни графу, ни конюху.

— Но там было много молодых красавиц.

— Две, — хмыкнул пастор, — ты и мисс Клэверинг. У его сиятельства и выбора-то не было.

Черити с укором вздохнула, глядя в искрящиеся смехом глаза священника.

— Вы хотите сказать, что моя кузина и мисс Кассиди некрасивы?

Священник завёл глаза в небо и усмехнулся.

— Женская красота — вещь причудливая, как поэзия, крошка Черри, и ей также трудно дать определение. Могу лишь сказать, что я венчаю молодых уже двадцать пять лет, и не устаю удивляться тому, сколь затейливы человеческие вкусы и сколь нелепы предпочтения. Но могу сказать, что красиво любое женское лицо, одухотворённое живой мыслью и добродушием. К сожалению, лица мисс Кассиди и мисс Хейвуд этим не украшены. А мистер Клэверинг показался мне весьма неглупым мужчиной. Из чего же ему было выбирать?

Черити ничего не ответила, лишь взглянула на пастора с немым укором. Она недоумевала.

— Я думаю, Черити, — продолжал священник, — что ты должна быть очень осторожной. На тебя привыкли смотреть как на нечто незначительное, и то, что из грубого кокона вдруг выпорхнула прекрасная бабочка, многим придётся не по нраву. Кстати, — помрачнел мистер Энджел, — не очень доверяй и этой компании — мистеру Крайтону, Джорджу Арбетноту, Энтони Хэйвуду и, увы, моему, сынку.

Черити вскинула глаза на пастора.

— Вашему сыну? — переспросила она, уточняя.

— Льщу себя надеждой, что он просто ещё не созрел духом, но пока его суждения по многим вопросам огорчают меня. Юношеские бунты естественны, лишь бы они не затягивались. Я был бы рад оторвать его от этой компании, но пока это не в моих силах. Но я молюсь об этом. Каждый день молюсь.

Черити улыбнулась пастору. Её растрогали его слова. То, что он, такой мудрый и сведущий, признавался ей в своей слабости, говорило о настоящем доверии, а его предупреждение было подлинной заботой о ней. Почти отцовской. Хотя, подумала она, на месте пастора она не молилась бы о вразумлении сынка, а задала ему трёпку. Вожжами на конюшне.

Привыкнув доверять и пастору, и миссис Стэнбридж, Черити ощутила, что священник искренен с ней, а вот миссис Кассандра — нет. Что до Остина, то Черити услышала вполне достаточно от Вирджинии. Ей она уж точно поверила: Джин могла что-то неправильно понять из разговора, но придумать такое — не могла. Ума бы не хватило.

Черити подлинно решила избегать и Остина, и Энтони. Да всех остальных тоже. Это означало, что она оставалась совсем одна. Впрочем, а что всерьёз изменилось? Разве она не провела в одиночестве годы? Просто горько было думать, что человек, впервые в жизни пригласивший её танцевать, столь дурного мнения о ней, но разве это худшее, что ей довелось пережить?

* * *

Вернувшись домой с чёрного хода, Черити натолкнулась на Лиззи и по одному её виду, блестящим глазам и загадочной улыбке поняла, что случилось нечто из ряда вон выходящее. И ничуть не ошиблась.

— Вы слыхали, мисс, что тут происходит?

Черити даже не успела спросить, что именно, как Лиззи выпалила:

— Мисс Вирджиния заявила, что никогда не любила мистера Кассиди и ни за что не выйдет за него замуж. Только что сказала, и получаса не прошло!