Виннипегская Стена и я - [70]

— Где остановишься?

— В гостинице, — ответила я.

Я могла бы остаться с мамой, если бы хотела, но это не так. В прошлый раз, когда я у нее осталась, все закончилось ужасно. Там были и две мои старшие сестры, но я лучше переночую под мостом, чем сделаю это. И, конечно же, еще есть мои приемные родители, к которым я планирую заехать, пока буду в городе, но не хочу их обременять.

— А Оскар приедет? — спросила она о моем младшем брате.

— Нет. У него уже начались занятия.

— Ты будешь там одна?

— Конечно, одна, — ответила я, прежде чем задумалась над тем, что говорю.

Разве у «Трех Сотен» не начинается свободная неделя? Которую они получают во время сезона, чтобы игроки отдохнули. Должна ли я ехать одна? Хорошая ли идея брать Эйдена с собой к маме? К моим сестрам? От этих мыслей я скривилась.

Но когда я расскажу им главные новости, он может быть рядом. Теперь именно эта идея казалась мне убедительной. Члены моей семьи ничего не расскажут Диане или ее семье, так что я могу не волноваться из-за этого.

— Вообще-то, может, я поеду и не одна.

Моя любопытная подруга резко вдохнула.

— Правда?

— Возможно, я попрошу Эйдена, так что держи рот на замке.

— Так и сделаю.

Она ужасная лгунья. Я ей не поверила. Не верю, что она не рассказала хотя бы брату, что я живу с Эйденом, но так как никто еще не назвал меня проституткой, я начинала верить, что впервые в своей жизни она промолчала о том, почему я к нему переехала. Она знала, это нелегально, и мы всегда шутили о том, что если одна из нас сядет в тюрьму, то туда пойдем обе, чтобы притворяться любовницами друг друга.

Когда я услышала, как открылась и закрылась дверь гаража, я поняла, что кто-то дома.

— Если ты не сдержишь слово, я всем расскажу о твоих закладках с порно, — пригрозила я ей со смешком.

— Ты никогда об этом не забудешь, не правда ли?

Неважно, как сильно я пыталась, невозможно забыть, как я случайно наткнулась на сохраненную закладку с порно моей подруги — преимущественно с гей-порно.

— Нет.

— Будто ты никогда не смотрела гей-порно, — съязвила она с горечью. — Думаешь, Сьюзи придет к твоей маме?

И после этого мой хороший, прекрасный день ударили в голень. Я прикусила свою щеку изнутри и поправила очки на носу.

— Не знаю. Пару дней назад я разговаривала с мамой, и она не упоминала об этом.

Не то чтобы мама это сделала.

Если я увижу Сьюзи, очень высоки шансы, что все закончится плачевно. Так было всегда. Даже люди, которых я не знаю, но кто знает о нашей ситуации, были об этом осведомлены. Мы как два постоянно отталкивающихся друг от друга магнита.

Черт побери. Я знаю, Диана просто пыталась быть полезной, но когда я просто думаю о Сьюзи, у меня начинает болеть голова.

— К слову, не думаю, что ты должна ехать, одна или с Эйденом.

Это не удивительно. Я просто надеялась, что она не заговорит о Сьюзи.

— Я знаю.

— Но все равно поедешь?

Я уже пообещала, что приеду. Как я могу отказаться?

— Да.

Она этого не одобряла, и я понимала это даже по телефону.

— Я хочу доесть и вернуться к работе. Напишу тебе позже. В следующий раз, когда увидишь бесенят, обними их за меня и скажи Дриго, что я до сих пор помню, что у него мои DVD диски, которые он одолжил месяц назад, — произнесла я, потирая пульсирующий висок.

— Передам. Завтра я сижу с ними. Я скажу тебе, когда у меня будет выходной на следующей неделе, и мы перекрасим твои волосы снова, хорошо?

Мы отключились как раз в тот момент, когда открылась кухонная дверь, соединенная с гаражом, и в дом зашел Эйден со спортивной сумкой в руке.

— Привет, — поприветствовала его я, выключая духовку.

— Привет, Ванесса.

Эйден бросил свою сумку на пол и подошел ко мне, его ноздри раздулись от аромата чечевицы, смешанной с овощами и томатами.

— Пахнет вкусно.

Я посмотрела на него краем глаза, заметив лишь экстра большую футболку на его огромном теле, что на секунду отвлекло меня.

— Здесь достаточно еды для нас обоих, если тебе хватит нормальной, человеческой порции, а не порции размером для Халка.

Он фыркнул, и я подумала, что это больше из-за моего комментария, чем от запаха еды.

— Спасибо, — ответил он, потом подошел к раковине и помыл руки. У островка он немного замешкался, а потом взял две тарелки с полки и поставил их на стол рядом с моим бедром.

Когда запикал таймер, что лапша готова, я слила воду, разложила по тарелкам лишь половину, а остальное оставила в кастрюле. Сверху я полила макароны подливкой, а Эйден положил у своего обычного места два яблока.

Мы сели поесть. Мы просто сидели, не в телефонах, не в компьютерах. А просто... сидели.

— Зак спускался? — спросил он неожиданно.

— Однажды. Около полудня он вышел из своей комнаты, и это все, — с того момента, как команда от него отказалась, прошла неделя, и кроме того дня, когда мы ходили гулять, он не покидал своей комнаты, только если не было необходимости, чаще всего лишь ради еды. Он не хотел ни с кем разговаривать или чем-нибудь заниматься, и я не была уверена, что мне делать, или должна ли я вообще что-то предпринимать.

— Хм-м-м… — протянул Эйден.

— Не знаю, что сказать ему, или должна ли я вообще что-то делать, — призналась я.

Я не умею утешать людей. Правда. Некоторые люди знают, что надо сказать в любой ситуации, знают, какие слова использовать, и идеально их применяют. А я? Обычно я довольствуюсь фразой «Мне жаль». Я плохо обращаюсь со словами, даже если хочу сделать для Зака что-нибудь. Я просто не знаю, что.