Винни Пух и Все-Все-Все и многое другое - [4]
— Кристофер — ай! — Робин! — закричала Тучка.
— Что?
— Я думал, думал и наконец все понял. Это неправильные пчелы!
— Да ну?
— Совершенно неправильные! И они, наверно, делают неправильный мед, правда?
— Ну да?
— Да. Так что мне, скорей всего, лучше спуститься вниз.
— А как? — спросил Кристофер Робин.
Об этом Винни-Пух как раз еще и не подумал. Если он выпустит из лап веревочку, он упадет и опять бумкнет. Эта мысль ему не понравилась. Тогда он еще как следует подумал и потом сказал:
— Кристофер Робин, ты должен сбить шар из ружья. Ружье у тебя с собой?
— Понятно, с собой, — сказал Кристофер Робин. — Но если я выстрелю в шарик, он же испортится!
— А если ты не выстрелишь, тогда испорчусь я, — сказал Пух.
Конечно, тут Кристофер Робин сразу понял, как надо поступить. Он очень тщательно прицелился в шарик и выстрелил.
— Ой-ой-ой! — вскрикнул Пух.
— Разве я не попал? — спросил Кристофер Робин.
— Не то чтобы совсем не попал, — сказал Пух, — но только не попал в шарик!
— Прости, пожалуйста, — сказал Кристофер Робин и выстрелил снова.
На этот раз он не промахнулся. Воздух начал медленно выходить из шарика, и Винни-Пух плавно опустился на землю.
Правда, лапки у него совсем одеревенели, оттого что ему пришлось столько времени висеть, держась за веревочку. Целую неделю после этого происшествия он не мог ими пошевелить, и они так и торчали кверху. Если ему на нос садилась муха, ему приходилось сдувать ее: «Пухх! Пуххх!»
И, может быть — хотя я в этом не уверен, — может быть, именно тогда-то его и назвали Пухом.
— Сказке конец? — спросил Кристофер Робин.
— Конец этой сказке. А есть и другие.
— Про Пуха и про меня?
— И про Кролика, про Пятачка, и про всех остальных. Ты сам разве не помнишь?
— Помнить-то я помню, но когда хочу вспомнить, то забываю…
— Ну, например, однажды Пух и Пятачок решили поймать Слонопотама…
— А поймали они его?
— Нет.
— Где им! Ведь Пух совсем глупенький. А я его поймал?
— Ну, услышишь — узнаешь.
Кристофер Робин кивнул.
— Понимаешь, папа, я-то все помню, а вот Пух забыл, и ему очень-очень интересно послушать опять. Ведь это будет настоящая сказка, а не просто так… вспоминание.
— Вот и я так думаю.
Кристофер Робин глубоко вздохнул, взял медвежонка за заднюю лапу и поплелся к двери, волоча его за собой. У порога он обернулся и сказал:
— Ты придешь посмотреть, как я купаюсь?
— Наверно, — сказал папа.
— А ему не очень было больно, когда я попал в него из ружья?
— Ни капельки, — сказал папа.
Мальчик кивнул и вышел, и через минуту папа услышал, как Винни-Пух поднимается по лесенке: бум-бум-бум.
ГЛАВА ВТОРАЯ, в которй Винни-Пух пошел в гости, а попал в Безвыходное Положение
Как-то днем известный своим друзьям, а значит, теперь и вам, Винни-Пух (кстати, иногда для краткости его звали просто Пух) не спеша прогуливался по Лесу с довольно важным видом, ворча себе под нос новую песенку.
Ему было чем гордиться — ведь эту песенку-ворчалку он сам сочинил только сегодня утром, занимаясь, как обычно, утренней гимнастикой перед зеркалом. Надо вам сказать, что Винни-Пух очень хотел похудеть и потому старательно занимался гимнастикой. Он поднимался на носки, вытягивался изо всех сил и в это время пел так:
— Тара-тара-тара-ра!
А потом, когда он наклонялся, стараясь дотянуться передними лапками до носков, он пел так:
— Тара-тара-ой, караул, трам-пам-па!
Ну, вот так и сочинилась песенка-ворчалка, и после завтрака Винни все время повторял ее про себя, все ворчал и ворчал, пока не выучил ее всю наизусть. Теперь он знал ее всю от начала до конца. Слова в этой Ворчалке были приблизительно такие:
И вот, ворча себе под нос эту Ворчалку и размышляя — а размышлял Винни-Пух о том, что было бы, если бы он, Винни, был не Винни-Пухом, а кем-нибудь совсем-совсем другим, — наш Винни незаметно дошел до песчаного откоса, в котором была большая дыра.
— Ага! — сказал Пух. (Трам-пам-пам-тирирам-пам-па!) — Если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю, то дыра — это нора, а нора — это Кролик, а Кролик — это подходящая компания, а подходящая компания — это такая компания, где меня чем-нибудь угостят и с удовольствием послушают мою Ворчалку. И все такое прочее!
Тут он наклонился, сунул голову в нору и крикнул:
— Эй! Кто-нибудь дома?
Вместо ответа послышалась какая-то возня, а потом снова стало тихо.
— Я спросил: «Эй! Кто-нибудь дома?» — повторил Пух громко-громко.
— Нет! — ответил чей-то голос. — И незачем так орать, — прибавил он, — я и в первый раз прекрасно тебя понял.
— Простите! — сказал Винни-Пух. — А что, совсем-совсем никого нет дома?
— Совсем-совсем никого! — отвечал голос. Тут Винни-Пух вытащил голову из норы и задумался.
Он подумал так: «Не может быть, чтобы там совсем-совсем никого не было! Кто-то там все-таки есть — ведь кто-нибудь должен же был сказать: „Совсем-совсем никого!“»
Поэтому он снова наклонился, сунул голову в отверстие норы и сказал:
— Слушай, Кролик, а это не ты?
— Нет, не я! — сказал Кролик совершенно не своим голосом.
— А разве это не твой голос?
— По-моему, нет, — сказал Кролик. — По-моему, он совсем, ну ни капельки не похож! И не должен быть похож!
