Виннету. Сын вождя - [83]

– Охотно сделаю это, потому что хочу быть вам другом и братом.

– Тогда идем вместе с моей дочерью Ншо-Чи в пуэбло. Я укажу своему победителю достойное его жилище. Виннету пока останется здесь, внизу, чтобы последить за порядком.

И вот, снова обретя свободу, мы возвращались в то самое пирамидальное пуэбло, которое еще недавно покидали, приговоренные к смерти.

Глава пятая Прекрасный день

Лишь теперь, когда мы приблизились к пуэбло, я смог разглядеть, какое это было мощное внушительное сооружение. Почему-то принято считать, что народам Северной Америки далеко до вершин цивилизации. Но трудно согласиться с тем, что люди, сумевшие сдвинуть такие гигантские каменные глыбы и выстроить из них крепость, неприступную даже для современных пушек, стоят на более низкой ступени развития. Споры о принадлежности современных индейцев к потомкам древнейших цивилизаций Америки не утихают до сих пор, и не следует торопиться с выводами об их дальнейшем развитии. Разумеется, все это имеет смысл только при условии, что их не сгонят окончательно с родных земель, иначе все они вымрут.

Поднимаясь по лестницам, мы достигли третьей террасы. Здесь находились самые лучшие помещения, которые занимали Инчу-Чуна с сыном и дочерью. Там же были предоставлены жилища и нам.

Выделенное мне помещение оказалось очень просторным. Окон в нем не было, но света, что падал через высокие и широкие дверные проемы, хватало вполне. В комнате было пусто, но Ншо-Чи вскоре заполнила ее шкурами, покрывалами и глиняной посудой, придавшими помещению уют и добавившими комфорта. Хокенс, Стоун и Паркер получили не менее просторные покои.

Когда моя «гостиная» была «обставлена» окончательно, Прекрасный День принесла мне трубку мира удивительно тонкой работы и запас табаку. Она собственноручно набила трубку и зажгла ее. После того как я несколько раз затянулся, Ншо-Чи заметила:

– Этот калюмет прислал тебе мой отец Инчу-Чуна. Он сам добыл для трубки глину из священных каменоломен, а я вылепила мундштук. Никто еще не касался ее устами, пусть она станет твоей. Вспоминай нас, когда будешь курить.

– Ваша доброта не знает границ, – ответил я, – не знаю даже, как вас отблагодарить.

– Ты и так сделал для нас очень много. Сколько раз ты спасал Инчу-Чуну и моего брата Виннету! Оба были в твоих руках, но ты не отнял их жизни. И сегодня ты мог бы спокойно умертвить моего отца, но ты этого не сделал! Наши сердца открыты для тебя, и ты будешь нашим братом, если позволишь воинам апачей тебя так называть.

– Как только это произойдет, исполнится мое самое сокровенное желание! Инчу-Чуна – знаменитый вождь и воин, а Виннету я полюбил уже с первой встречи. Для меня великая честь быть их другом и братом! Хотелось бы только, чтобы и мои спутники чувствовали себя среди вас как дома.

– Если они пожелают, мы станем относиться к ним так, будто они родились апачами.

– Мы благодарны вам за все. Неужели ты сама вылепила трубку из священной глины? У тебя просто золотые руки!

Она покраснела и ответила, опустив глаза:

– Я знаю, жены и дочери бледнолицых намного искуснее нас. Подожди, я еще кое-что принесу тебе.

Ншо-Чи вышла и вернулась с моими револьверами, ножом и патронташем – словом, принесла все то, что у меня отобрали, когда я попал в плен. Вещи были в целости и сохранности.

– Мои товарищи тоже получат все обратно?

– Да. Они, наверное, уже что-то получили. Инчу-Чуна об этом позаботится, а меня послали к тебе.

– А как насчет наших лошадей?

– Все в порядке. Будешь ездить на своем жеребце, а Хокенс – на своей Мэри.

– Ого! Ты даже знаешь, как зовут его мулицу?

– Да, и название старого охотничьего ружья Сэма Хокенса тоже знаю – Лидди. Мы много с ним говорили. Он не только отважный охотник, но и большой шутник.

– Ты права, а главное – он настоящий и верный друг. Позволь мне задать еще один вопрос. Ты скажешь мне правду?

– Ншо-Чи никогда не лжет! – гордо прозвучало в ответ. – Тем более тебе.

– Ваши воины все отобрали у кайова?

– Да.

– И у моих товарищей тоже?

– Да.

– Почему же они оставили мне то, что было в карманах?

– Так приказал Виннету, мой брат.

– Почему он это сделал?

– Ты расположил его к себе.

– Несмотря на то, что считал меня своим врагом?

– Да. Ты ведь сам только что сказал, что полюбил его с первой минуты, и он почувствовал к тебе то же самое. Виннету очень жалел, что ты ему враг, и не только…

Она запнулась, опасаясь обидеть меня неосторожным словом.

– Продолжай.

– Нет, не могу.

– Тогда я скажу за тебя. Он был сильно огорчен, думая, что я лжец, замысливший подлое дело, а вовсе не из-за того, что я враг, потому что даже враг может вызывать уважение. Верно?

– Ты сам говоришь это…

– Надеюсь, что теперь он искренне верит, что ошибался. А где сейчас Рэтлер, убийца Клеки-Петры?

– Как раз сейчас его привязывают к столбу пыток.

– Что? Прямо сейчас? И я об этом узнаю самым последним? Почему вы мне до сих пор ничего не рассказали?

– Так пожелал Виннету.

– Но почему?

– Он подумал, что ни глаза, ни уши твои не желают все это видеть и слышать.

– Вероятно, здесь он не ошибался. Но я и увижу, и услышу, если только мое желание будет принято во внимание.