Вина Бордо - [56]

Ассамбляж проводится после окончания обеих ферментаций уже в декабре, и, как правило, не больше 70 процентов молодого вина идет на Шато О-Брион, остальное используют для второго вина, Шато Баан 0-Брион (Bahans Haut-Brion).

Сутираж, то есть снятие вина с осадка раз в три месяца, здесь производят традиционным способом: вручную, со свечкой и большим количеством серы. Бочку наклоняют, молодое вино течет из нее, пока струя над пламенем свечи остается прозрачной. Как только струя мутнеет, остатки вина процеживают и переливают вместе с чистым вином в другую бочку, предварительно обеззараженную жженой серой. Опустевшую бочку обрабатывают серой, и процедура повторяется уже со следующим барриком. Сутираж для всех бочек-барриков может занять 4−5 недель, при этом в шэ дышать очень трудно — в горле першит, и мучает кашель из-за паленой серы.

Красное вино Шато О-Брион имеет смысл пить не раньше, чем через десять лет (а лучше еще потерпеть) после его создания. Что можно почувствовать в молодом О-Брионе? Это строгое и сдержанное танинное вино с легкими оттенками красных фруктов, табака и подлеска в букете, которое объективно держит вас на расстоянии вытянутой руки. В хозяйстве периодически прибегают к концентрированию сусла путем слива части сока, меняя таким образом соотношение влаги и мезги (из излишка сока делают незатейливый кларет для работников поместья), однако здешнее молодое вино все равно редко бывает ярким и насыщенным, для выявления всех черт его классического букета нужны долгие годы выдержки.

Белое О-Брион, одно из лучших белых вин Бордо, производят в мизерных количествах (в 20 раз меньше, чем красного) из Семийона и Совиньона Блан. Оно ферментируется в барриках (примерно половина из них новые), а затем около года со всеми необходимыми процедурами выдерживается в них же и разливается в особой формы массивные бутылки, которые в Шато О-Брион начали использовать для белого и красного вина с 1958 года. В отличие от красного вина, здешнее белое, как правило, практически с самого начала наделено щедрым, сложным (почти как у ликерных бордоских вин) ароматом и интересным вкусом, но также только выигрывает от выдержки в пять−десять лет…

В нескольких минутах пути от Шато О-Брион располагается Шато Пап Клеман (Pape Clément, классифицированное «красное» крю), основанное в XIII веке Бертраном де Готом, архиепископом Бордо, позже он был избран папой и принял имя Климент V. Свое владение он передал следующему архиепископу Бордо, и так оно передавалось от архиепископа к архиепископу вплоть до Великой французской революции. Красные вина этого насчитывающего более 700 лет винодельческого поместья (ассамбляж Каберне Совиньона и Мерло), округлые и насыщенные, с элегантными табачными тонами, которые ныне делаются под руководством Бернара Магре (Magrez), можно начинать пить достаточно рано, хотя с годами их букет становится только богаче. Белые вина несколько менее интересны.

После того как Пессак и Шато Пап Клеман, увенчанное горделивой круглой башенкой, остаются позади, стоит взять курс на вторую важнейшую коммуну, в которой находятся 6 (из 16) классифицированных крю Грава, — Леоньян.

Самое великолепное поместье коммуны — Домен де Шевалье (Domaine de Chevalier, «Владение рыцаря», классифицированное «белое и красное» крю). Найти его в хитросплетении проселочных дорог под Леоньяном непросто, но рано или поздно вы увидите, что лес расступается, открывая обширный виноградник, посередине которого белеет длинный приземистый домик-ферма, увитый цветами.

Нынешний хозяин, жизнерадостный Оливье Бернар (Bernard), гордится своими гасконскими корнями. По отцовской линии он происходит из предместий Ля-Рошели (один из его предков в XVII веке был мэром города Коньяк), из семьи, занимавшейся дистилляцией (правда, в последнее столетие в основном в Лилле), а его мать родом из старинной бордоской негоциантской семьи Крюз (Cruse).

Ему особенно нравится, что Домен де Шевалье не называется «Шато», как большая часть бордоских поместий. Оливье Бернар не из тех, кто сверх меры отождествляет себя со своим владением. Ведь владельцы приходят и уходят, а владение остается, и они лишь хранители этого наследия, обязанные в свою «вахту» создавать лучшее вино, на какое только способны (человек при этом остается в тени своего вина). К западу от поместья под вековыми дубами проходит старинная дорога паломников на Сантьяго ди Компостела, и Оливье Бернару приятно думать, что, возможно, рыцарь, в честь которого поместье названо Домен де Шевалье, тоже уходил по ней в паломничество или, по крайней мере, предоставлял свой кров уставшим паломникам.

Сидя в прохладной библиотеке (при этом на улице нещадно палит солнце, 40°С в тени — жаркое французское лето 2003 года), шкафы которой переполнены книгами о вине, он рассказывает о самых интересных для него аспектах виноделия и виноградарства. Несмотря на модернизацию поместья, начавшуюся в 1983 году (когда оно перешло от семьи Рикар (Ricard) к семье Бернар), здесь во многом происходит возвращение к более естественным способам работы с виноградником и вином. С 1996 года Бернар не использует ни гербицидов, ни пестицидов, и, хотя тут пока не собираются полностью «биодинамизировать» производство, все работники хозяйства уже имеют представление об основных экологических принципах. Времена изменились, и теперь люди не просто, как это было еще лет 20 назад, автоматически повторяют те действия, которые много столетий совершали их предки-виноделы, а задумываются, зачем это нужно, какие будут последствия, и принимают каждый раз осознанные решения.