Вильям и Мэри - [5]

Но это не так. Он аккуратно завернут в эти три надежные оболочки, и спинномозговая жидкость на самом-то деле перемещается внутри небольшого промежутка между двумя внутренними оболочками, известного под названием подпаутинного пространства. Как я тебе еже говорил, эту жидкость вырабатывает мозг, и она оттекает в венозную систему путем осмосиса.

Я оставил бы все три оболочки — у них такие прелестные названия, не правда ли: твердая, паутинная, мягкая. Я бы их все оставил нетронутыми. Причин тому много, немаловажной из них является тот факт, что внутри твердой расположены венозные синусы, которые отводят кровь из мозга в яремную вену.

Теперь, — продолжал он, — верхняя часть черепа у нас снята, и, таким образом, сверху нам открывается мозг, покрытый внешней оболочкой. Следующий шаг требует особой ловкости: высвободить весь этот сверток, чтобы его можно было аккуратно вынуть, оставив болтаться внизу концы четырех магистральных артерий и двух вен, которые вскоре будут подсоединены к аппарату. Это чрезвычайно длительный и сложный процесс, предусматривающий осторожное откалывание множества костей, отрезание многих нервов и рассечение и сшивание многочисленных кровеносных сосудов. Я бы мог это сделать только одним способом, если хотел бы добиться хоть какого-то успеха, — взяв кусачки и медленно откалывая остальную часть черепа, очищая его, как апельсин, сверху вниз до тех пор, пока полностью не откроется оболочка мозга по бокам и снизу. Возникающие при этом проблемы носят сугубо технический характер, и я не буду на них останавливаться, но я вполне уверен, что работа выполнима. Все дело лишь в мастерстве хирурга и терпении. И не забывай, что в моем распоряжении было бы много времени, столько, сколько мне нужно, так как искусственное сердце непрерывно работало бы, как насос, рядом с операционным столом, поддерживая мозг в живом состоянии.

Итак, предположим, мне удалось убрать череп и удалить все остальное, что окружает мозг. Теперь он соединен с телом только у основания, главным образом спинным хребтом, двумя большими венами и четырьмя артериями, которые снабжают его кровью. Так, что дальше?

Я бы отрезал спинной хребет прямо над первым шейным позвонком, принимая все меры предосторожности, чтобы не повредить две позвоночные артерии, находящиеся в этой области. Но нужно помнить, что твердая, или внешняя, оболочка в этом месте открыта для спинного хребта, так что мне надо будет закрыть это отверстие, сшив концы твердой оболочки вместе. Здесь бы никаких проблем не было.

В этот момент я был бы готов к заключительному этапу. Сбоку на столе у меня была бы чаша особой формы, и в ней находился бы раствор Рингера, как мы его называем. Это особый вид жидкости, который мы в нейрохирургии применяем для промывания. Теперь я бы полностью отсоединил мозг, отрезав магистральные артерии и вены. Затем я бы просто взял его в руки и перенес в чашу. Это был бы второй, но последний раз за всю процедуру, когда поток крови был бы перекрыт; но как только мозг окажется в чаше, ничего не будет стоить тут же вновь соединить концы артерий и вен с искусственным сердцем.

Вот так-то, — сказал Лэнди. — Теперь твой мозг в чаше, и по-прежнему живой, и я не вижу причин, почему бы ему не жить еще очень долго, возможно годами, при том условии, что мы будем следить за кровью и аппаратом.

— Но он бы функционировал?

— Мой дорогой Вильям, откуда мне знать? Я даже не могу сказать, вернется ли к нему сознание.

— А если бы вернулось?

— Ну так это было бы чрезвычайно интересно!

— Неужели? — сказал я. Признаться, у меня были на этот счет сомнения.

— Конечно же! Ты бы лежал здесь, а все твои мыслительные процессы шли бы прекрасно, и память бы работала.

— Но я б не мог ни видеть, ни чувствовать, ни обонять, ни слышать, ни говорить, — сказал я.

— Конечно! — воскликнул он. — Так и знал, что что-нибудь забуду! Я так и не сказал тебе насчет глаза. Слушай. Я хочу попытаться оставить один из твоих зрительных нервов невредимым и сам глаз тоже. Зрительный нерв совсем небольшой, толщиной где-то с больничный градусник и около двух дюймов в длину, он проходит между мозгом и глазом. Вся прелесть в том. что это вовсе не нерв. Это выпячивание самого мозга, и твердая оболочка головного мозга простирается вдоль него и соединена с глазным яблоком. Глаз, таким образом, сзади находится в очень тесном контакте с мозгом, а спинномозговая жидкость поступает прямо туда.

Все это как нельзя лучше отвечает моей цели и дает основание предполагать, что мне бы удалось сохранить один твой глаз. Я уже сделал небольшой пластиковый контейнер, в котором будет находиться глазное яблоко вместо твоей глазной впадины, и когда мозг будет лежать в чаше, погруженной в раствор Рингера, глазное яблоко в своем контейнере будет плавать на поверхности жидкости.

— Уставясь в потолок, — сказал я.

— Да, наверное, так. К сожалению, не будет мускулов, чтобы можно было им вращать. Но может быть, это будет забавно — лежать там так спокойно и удобно, поглядывая на мир из своей чаши.

— Безумно весело, — сказал я. — Как насчет того, чтобы оставить мне и ухо?