Вилла у моря - [11]

— Нет, вилла принадлежит вам, — твердо заявил адвокат, не давая Линн договорить. — Я искренне восхищен независимостью духа, которая побуждает вас отказаться от такого подарка. Но все же советую вам, мисс Вэйн, подумать о будущем. Когда-нибудь вы выйдете замуж, у вас будут дети. Отказываясь сейчас от наследства, вы возможно, отказываетесь, от благополучия ваших будущих детей. Нельзя предугадать, какие сюрпризы готовит нам жизнь. Когда графиня выходила замуж за графа, никто не мог предположить, как все обернется…

— Сейчас не то время, — упрямо проговорила Линн. — Женщины в наши дни уже не зависят от мужей. И мне не нужна эта вилла, сеньор Фолгейра. Я не могу ее принять.

Как ни странно, но даже теперь, когда Линн узнала истинную причину, почему ее с ходу отвергли во второй семье отца, ей все равно было до боли обидно. Пусть даже, как сказал сеньор Фолгейра, не по злобе, а исключительно по незнанию. И потом, ее возмущало то, что ее папа заменил Хуану родного отца, в то время как у нее…

— Вы, наверное, знаете, что графиня наполовину англичанка, — продолжал адвокат. — Ее отец родом из Англии, а мать испанка. Хуан, я бы сказал, больше мамин сын. Не в смысле маменькин сынок, просто он всегда был ближе к матери. Они с Гильермо никогда не ладили. Мне кажется, Гильермо возмущало, что его отпрыск настолько независим. Детство у Хуана было не самое счастливое. А знаете, мисс Вэйн, у вас с ним много общего, пусть даже вы оба об этом не подозреваете…

Тут их разговор прервался. В кабинет вошла горничная, неся на подносе кофе. Чашек было три. Буквально следом за горничной появился Хуан. Линн тут же поднялась и, извинившись, направилась к выходу. Она заметила, что Хуан нахмурился, однако не сделал попытки остановить ее.

Теперь уже ничто не держало ее в поместье. Чемоданы собраны, осталось только донести их до машины. Накануне Линн оставила «остин» у входа, но сегодня его там не оказалось. Пришлось спросить у садовника, куда отогнали машину.

Как выяснилось, гараж располагался в одном здании с конюшней. В любое другое время она наверняка захотела бы посмотреть на лошадей. Но сейчас ей не терпелось покинуть поместье.

Если бы еще два дня назад Линн сказали, что она способна уехать из гостей, не попрощавшись с хозяевами, она бы искренне возмутилась. Но как она справедливо рассудила, Хуан и его семья вряд ли будут жалеть о ее поспешном отъезде. Линн вдруг почувствовала себя невыносимо одинокой и никому не нужной. А ведь она думала, что давно вышла из того возраста, когда враждебное к тебе отношение других людей воспринимается столь болезненно…

Когда Линн выехала из поместья, она с трудом подавила в себе непонятное желание оглянуться назад. Но через тридцать километров, миновав развилку, вдруг поймала себя на том, что безотчетно свернула на дорогу, ведущую к морю.

Адвокат упомянул в разговоре название деревни, близ которой располагалась отцовская вилла. И Линн каким-то чудом его запомнила. Еще в гараже, перед тем как уехать, она взглянула на карту и машинально отметила про себя расположение этой деревни. Даже если не гнать машину, она приедет туда где-то после обеда. В крайнем случае, часам к пяти вечера. Судя по путеводителю, на побережье достаточно отелей, где можно остановиться и провести ночь.

Это был безумный порыв. И все же она не могла уехать из Андалусии, даже не взглянув на виллу, которую папа оставил ей по завещанию. Может быть, там ей удастся прочувствовать связь с отцом. Может, там ей откроется что-то, что навсегда будет связано в ее памяти с человеком, по которому она тосковала всю жизнь, которого обрела и потеряла, так и не успев узнать.

Деревня начиналась сразу за оливковой рощей, что покрывала нижний склон холма. Дорога резко пошла вниз, и впереди показались невообразимо синие воды океана, в которых, как в зеркале, отражалось небо, столь же невообразимо синее.

Линн сощурилась. После прохладного полумрака рощи свет раскаленного солнца, что отражался слепящими бликами от белых стен домов, больно ударил по глазам. Деревенька как будто вымерла. Только за столиками открытого кафе на маленькой площади сидели какие-то люди.

Линн остановила машину, вышла и села за свободный столик, благо их было достаточно. Подошел официант. Она заказала лимонад и спросила, не знает ли он, как добраться до виллы Киньонес. Именно так называется папин дом на берегу. Официант вполне сносно говорил по-английски и подробно объяснил, как надо ехать. При этом его глаза зажглись откровенным любопытством.

Ничего удивительного, рассудила она. Семью де Киньонес должны здесь неплохо знать. А вилла носила их родовое имя и еще не так давно принадлежала им. Хотя Линн и обвиняла Хуана в том, что тот не желает выпускать из рук семейную собственность, теперь она понимала, что была к нему несправедлива. Он был слишком гордым человеком, чтобы опуститься до вульгарной алчности. Впрочем, это уже неважно. Линн попросила адвоката подготовить все необходимые документы с тем, чтобы она смогла вернуть Хуану и его семье виллу и годовое содержание, которое оставил ей папа. Также она просила переслать все бумаги ее адвокату в Дублин.