Вилла Бель-Летра - [145]
(Из письма Л. фон Реттау Г. Фабьену от 30.08.1898 г.)
Разумеется, доверять так уж сильно цитатам рискованно, недальновидно. Однако нам в данном случае нельзя было сбрасывать со счетов все то, что подкрепляло эту цитату фактически. А именно: трупа фон Реттау мы не нашли; не обнаружено было и никакой предсмертной записки, что для любительницы поверять каждодневно мысли бумаге, согласитесь, несколько странно; наконец, утонуть (а всякий другой вариант суицида неизменно давал бы нам труп!) в ту самую ночь Лире было проблематично: в вечер, предшествующий исчезновению, графиня делилась с гостями своим раздражением из-за того, что все озеро Вальдзее, как нарочно, заволочено лебединым пухом да гусиными перьями: «Прямо нашествие птиц, и каждая посчитала за долг одарить берег линькой». В отличие от писателей, не придавших значения этой реплике, мы сразу уверились, что топиться фон Реттау не стала бы ни за что: ей не хватило бы духу войти в грязную воду. Сохранилось медицинское заключение д-ра Клюге о том, что графиня «патологически подвержена рипофобии», иными словами, ужасу от всяческой нечистоты. Мелочь, а как же расставила все по местам! Вот, кстати, подходящая мысль из эпистолярных занятий нашей подследственной:
«Не знаю, как у вас, а у меня любая деталь легко превращается в сущность». (Из письма О. Уайльду от 22.02.1898 г.)
Так из всех версий проверку сомнениями выдержала одна: Лира фон Реттау сбежала.
Отныне нам не оставалось ничего другого, кроме как углубиться в чтение и пробовать отыскать ключ к разгадке в ее собственных изречениях. Чтобы показать, насколько непростая задача перед нами стояла, приведем лишь их малую часть:
«Главный урок, который дает нам искусство, до обидного прост: любая ложь способна стать правдой». (Из письма Ф. Ницше от 31.08.1887 г.)
«Я не спала пять дней, прежде чем мне это удалось — оказаться в пограничье между явью и сном. Все было зыбко и страшно, но я находила в том умиротворение. Я была везде и нигде. И я была — пустота. Ужели это и есть изнанка реальности?» (Из дневника, июнь 1888 г.)
«Конечно, Вы правы: насилие отвратительно. Но ровно до тех пор, пока его не коснется рука художника (скажем, Ваша рука). Тогда оно завораживает и даже способно пленять. Вот где Ваш грех…» (Из письма В. Горчакову от 5.09.1899 г.)
«Все Ваши споры о задачах искусства мне, сознаюсь, неинтересны. Какое нам дело до того, чему оно должно служить, если уже сама мысль о том, что оно чему-то служит, порочит искусство больше, чем любое из многочисленных доказательств его общественной бесполезности!» (Из письма Э. Золя от 27.11.1897 г.)
«Ох, эти Ваши мне символы!.. Да что они меняют? Не станете же Вы отрицать, что фаллос — это тот стержень, на который нещадно нанизана, словно дешевая девка, вся наша культура? Совокупление чересчур затянулось, чтобы обещать удовольствие, тем более — здоровое потомство: за тысячи лет змей совсем одряхлел, а распутница стала фригидной». (Из письма М. Пенроузу от 01.01.1900 г.)
«Я не стану Вас ни в чем разубеждать, мой друг. Верьте в то, во что Вам легче верится. Но, пожалуйста, остерегайтесь делиться вслух своими соображениями и не спешите вверять их бумаге — целее будут. Да и Вам самому так будет проще сохранить лицо». (Из письма Р. ван Хаагенсу от 7.03.1896 г.)
«Помню, однажды мне было так больно, что невозможно и передать. Боль сожгла во мне все ощущения, кроме самой нестерпимой терзающей боли. Я только стонала и плакала. Я стонала и плакала, и еще ненавидела время, потому что время было сама эта боль. А потом боль прошла. Вот только не помню, чем эта боль была вызвана. Больше она никогда не являлась. Ну разве не странно?..» (Из дневника. Сентябрь 1892 г.)
«Не увлекайся раскладыванием пасьянса, особенно на ночь. Дай возможность случаю проявить себя — без всяких предупреждений, визитных карточек и фигур светской вежливости. Он сам найдет лучший момент распахнуть твою дверь. Наслаждайся своим ожиданием». (Из письма Л. фон Реттау самой себе. Без указания даты.)
«Я не знаю иного блаженства, кроме блаженства неведения. Именно оно, неведение, и есть тот спасительный дар, который мы по ошибке норовим навязать тем, кто нам неприятен. Я же готова преподнести его Вам как истинный знак своего преклоненья и дружбы. Ибо я не ведаю, как это Вам удалось — высказать то, что я чувствую…» (Из письма Л. фон Реттау Р.М. Рильке от 04.10.1900 г.)
«Всякая рыба мечтает стать птицей. Всякая птица стремится куда-то уплыть». (Из дневника. Помечено датой: «Сегодня, как никогда».)
«Итак, я возмутилась, едва меня, с попустительства дядюшки, попытались облачить в корсет. Боже мой, я тогда и не догадывалась, что истинная пытка — это быть обреченной на то, чтобы всегда оставаться самою собой. Вот где бывает воистину тесно!..» (Из письма Э. Дузе от 26.03.1893 г.)
«Не смейте спрашивать меня, какая разница! Разница есть всегда. Иначе как бы мы отличали день ото дня, утро от ночи, мир от гула, а мысль от безмыслия? В конечном счете, Разница — это то, что созидает всех и вся. В том числе и нас с Вами…» (Из письма архитектору Г. Штунде от 17.02.1900 г.)

Алан Черчесов – прозаик, филолог, автор романов «Венок на могилу ветра», «Вилла Бель-Летра», в разные годы входивших в шорт-лист премии «Русский Букер».«Дон Иван» – роман о любви, написанный языком XXI века.Два места действия – Москва и Севилья – стремительно сменяют друг друга; две главные линии – история Дон Жуана и жизнь писателя, который рисует ее, – переплетаются, граница между их мирами стирается, и вот уже автор разговаривает с героем, а герой сражается с собственным двойником.

«Венок на могилу ветра» — вторая книга писателя из Владикавказа. Его первый роман — «Реквием по живущему» — выходил на русском и немецком языках, имел широкую прессу как в России, так и за рубежом. Каждый найдет в этой многослойной книге свое: здесь и убийство, и похищение, и насилие, и любовь, и жизнь отщепенцев в диких горах, но вместе с тем — и глубокое раздумье о природе человека, о чуде жизни и силе страсти. Мастерская, остросовременная, подлинно интеллектуальная и экзистенциальная проза Черчесова пронизана неповторимым ритмом и создана из плоти и крови.

Роман писателя из Владикавказа рассказывает о людях маленькой горной деревни, где вырос и прожил сорок лет, оставшись чужаком, странный и загадочный герой. Эта история — из числа тех, что вечны.

Десять лет назад украинские врачи вынесли Юле приговор: к своему восемнадцатому дню рождения она должна умереть. Эта книга – своеобразный дневник-исповедь, где каждая строчка – не воображение автора, а события из ее жизни. История Юли приводит нас к тем дням, когда ей казалось – ничего не изменить, когда она не узнавала свое лицо и тело, а рыжие волосы отражались в зеркале фиолетовыми, за одну ночь изменив цвет… С удивительной откровенностью и оптимизмом, который в таких обстоятельствах кажется невероятным, Юля рассказывает, как заново училась любить жизнь и наслаждаться ею, что становится самым важным, когда рождаешься во второй раз.

Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Люси и Гейб познакомились на последнем курсе учебы в Колумбийском университете 11 сентября 2001 года. Этот роковой день навсегда изменит их жизнь. И Люси, и Гейб хотят сделать в жизни что-нибудь значительное, важное. Гейб мечтает стать фотожурналистом, а Люси – делать передачи для детей на телевидении. Через год они встречаются снова и понимают, что безумно любят друг друга. Возможно, они найдут смысл жизни друг в друге. Однако ни один не хочет поступиться своей карьерой. Гейб отправляется на Ближний Восток делать фоторепортажи из горячих точек, а Люси остается в Нью-Йорке.

Три женщины-писательницы из трех скандинавских стран рассказывают о судьбах своих соотечественниц и современниц. О кульминационном моменте в жизни женщины — рождении ребенка — говорится в романе Деи Триер Мёрк «Зимние дети». Мари Осмундсен в «Благих делах» повествует о проблемах совсем молодой женщины, едва вступившей в жизнь. Героиня Герды Антти («Земные заботы»), умудренная опытом мать и бабушка, философски осмысляет окружающий мир. Прочитав эту книгу, наши читательницы, да и читатели тоже, узнают много нового для себя о повседневной жизни наших «образцовых» северных соседей и, кроме того, убедятся, что их «там» и нас «здесь» часто волнуют одинаковые проблемы.

Роальд Даль — выдающийся мастер черного юмора и один из лучших рассказчиков нашего времени, адепт воинствующей чистоплотности и нежного человеконенавистничества; как великий гроссмейстер, он ведет свои эстетически безупречные партии от, казалось бы, безмятежного дебюта к убийственно парадоксальному финалу. Именно он придумал гремлинов и Чарли с Шоколадной фабрикой. Даль и сам очень колоритная личность; его творчество невозможно описать в нескольких словах. «Более всего это похоже на пелевинские рассказы: полудетектив, полушутка — на грани фантастики… Еще приходит в голову Эдгар По, премии имени которого не раз получал Роальд Даль» (Лев Данилкин, «Афиша»)