Вилла «Амалия» - [39]

На голове у нее была соломенная шляпа, подбитая белым шелком. Взглянув поверх его головы, она радостно вскрикнула.

На тропинке появилась Магдалена в сопровождении Жюльетты.

Анна спрыгнула с табурета наземь. Обняла девочку.

– Хочешь абрикос?

– Я пить хочу, – ответила та.

И они отправились в кухню, смеясь, рука об руку.

* * *

Лео спал в парусиновом шезлонге в тени виллы. Над горой, над террасой явственно вибрировал знойный воздух. Словно удав, он душил в своих раскаленных кольцах деревья, голубую крышу, кованые кресла, искажая их формы в дрожащем мареве, затем, две-три минуты спустя, медленно ослабив хватку, возвращал им прежний облик.

Нет, пожалуй, это была не змея, а нечто большее.

Это был призрачный кольчатый дракон, грозивший испепелить своим жгучим дыханием все живое.

Если бы не адская жара, объявшая скалу, Анна готова была часами созерцать его беспощадные атаки.

* * *

Земля превратилась в пыль, смешанную с комьями засохшей грязи. Солнце выпило всю воду. А влажные испарения, без конца поднимавшиеся в воздух, заволакивали его мутной пеленой.

* * *

Сидя на ступеньках в уголке террасы и держа на коленях тарелку с помидорами и буйволовым мясом, она бездумно глядела на море.

– Анна!

Анна очнулась. Рядом стояла малышка Лена, испуганно глядя на нее расширенными глазами.

– Что, моя хорошая?

– Смотри! Нет, сперва закрой глаза.

Анна закрыла глаза.

– Протяни руку.

Она протянула руку.

И почувствовала что-то легонькое на ладони.

– Теперь открывай!

Она увидела на ладони молочный зуб.

Итак, Анна Хидден была не только известным музыкантом, не только великой колдуньей, вызывающей грозу, – она была женщиной, осыпанной подарками.

* * *

Стояла такая страшная жара, что никому не хотелось есть. Все только без конца просили воды.

– В нашей бакалее вода кончилась. Придется кому-то пожертвовать собой и ехать в Неаполь.

– Я не могу жить без кофе.

– А я не отважусь на морское путешествие – слишком жарко.

– Попроси Шарля. Он большой специалист по морским путешествиям.

– Тебе ведь известно, что я с ним больше не вижусь, – отрезала Жюльетта.

Магдалена Радницки влезла на стул и начала перекладывать абрикосы в вазе на столе.

– Что ты делаешь, Лена?

– Кладу их по порядку.

Это занятие могло продолжаться и час, и два – до тех пор, пока фрукты не превращались в месиво, годное разве что для компота.

* * *

Леонард – Анне:

– Без вас мне живется скверно. Вы мне нужны. Мне необходимо ваше присутствие здесь, рядом со мной, в Неаполе, в этой квартире. Я хочу слышать ваше дыхание возле себя, когда я сплю.

– И?…

– Я люблю вас.

Поистине, это был сезон подарков. Ее продолжали ими осыпать.

Сейчас это было кольцо, подаренное Анне Леонардом.

Но что делать с кольцом женщине, которая предпочитает свободные пальцы?

Куда приятнее дары маленькой девочки – молочный зуб, черный камешек.

* * *

Подъем в гору был таким крутым, что, отправляясь к Анне Хидден, я почти всегда старался пройти мимо бакалеи на Корсо-Колонна. Я покупал там несколько бутылок минеральной воды, или кочанный салат, или фрукты, и начинал взбираться по узкой каменной тропинке, а затем по каменистой осыпи, держась за веревку, ставшую наконец такой же сухой, как листья бамбука.

Меня всегда встречали с радостью.

Наши часы отдыха и работы совпадали.

Но позже мне пришлось отказаться от этих визитов – жара стала совсем невыносимой.

* * *

Она уже не надеялась добраться до аптеки острова. А ведь ей были нужны лекарства. Она раскрыла зонтик, чтобы хоть как-то уберечься от солнца. Асфальт таял под ногами, она с трудом продвигалась вперед. Каждый ее шаг оставлял след на размягченном тротуаре. Мало-помалу сама улица изменяла свой вид. Словно и она тоже преображалась в проснувшееся животное. Во что-то вроде липкого молодого дракона. Покрытого узорчатой, растрескавшейся чешуей с белой каймой, сквозь которую сочилась наружу черная кровь.

* * *

Казалось, дело происходит четыре тысячи лет назад. Эта беспощадная жара была богиней. Все умолкало перед ней. Все торопливо уступало ей дорогу. Люди опасались встречаться на ее пути. Выходили из домов только с наступлением ночи. В застывшем воздухе не чувствовалось ни малейшего дуновения ветра.

Глава IV

Потом разразились грозы. Лена громко вопила от радости на руках у Анны Хидден. Чаще всего они воплощались в необыкновенных молниях всевозможных видов. Древовидных. Дробных, как пулеметные очереди. Разрывающих тучи, так что в просветах мелькало чистое, лазурное небо. А вот дождей почти не было.

Зато жара не унималась, становилась все ужасней.

Они встречались по четвергам – Лео, Армандо, княгиня Кропоткин, Шарль – в доме у Дио. Дио говорил не умолкая, словно кабельный канал. Он был неистощимо богат, неистощимо истощен, ограничен и безграмотен. Вся его душа, все его призвание и все цели сводились к одному – к счастью. Под счастьем он разумел немного порно, которое сплачивает, немного спорта, много снотворных и безграничное веселье.

Потому-то мы и звали его Жизнерадостным Стариканом.

Остров кишел русскими. Они были молоды, бодры, простодушны, мускулисты, агрессивны, привержены наркотикам и пьянству и похожи на мафиози.

Они безраздельно хозяйничали на острове в последние предрассветные часы.