Вильгельм Завоеватель - [52]
Весть о короновании Вильгельма пришла в Нормандию только в январе года 1067-го. Хотя на море в ту пору бушевали страшные бури, струг, несший ее, благополучно достиг родных берегов. Нормандцы позабыли про невзгоды, горести, печали, взаимную вражду, Над землей взошла долгожданная заря мира и счастья. И невиданной чистоты свет осиял замки, аббатства, города и деревни. Даже самый захудалый пастырь, узнав о небывалой славе нашего герцога, ощутил свое собственное величие. Мне не раз приходилось слышать от людей ученых и просвещенных, что сие событие навеки отметило благим знаком нормандский народ и что именно оно стало источником нашей гордости и силы. Как ни удивительно, но даже самые обездоленные почувствовали, что ближе и роднее Вильгельма у них нет никого на всем свете и что они тоже внесли посильную лепту в Великую победу. В деревнях гордились, что их мужики — даже если таких мужиков было двое или один — сражались под Гастингсом. Повсюду составлялись грамоты, дабы увековечить имена тех, кто отправился в поход на Англию, вернувшихся победителями и павших. Везде готовились к торжественной встрече героев — непременно с грандиозными пиршествами, на подготовку которых никто не скупился. Мне же, привыкшему судить обо всем без предубеждения и по справедливости, думается, что после победы, вознесшей Вильгельма на королевский престол, мы наконец смогли сполна удовлетворить и нашу природную гордость, и неодолимую страсть к величию. Мы, нормандцы, любим славу, но только громкую, лучезарную, достойную восхищения. Другие народы, говорят, менее взыскательны к самим себе: сказывают, будто есть даже такие, которым нравится жить в горестях и страданиях и что самое главное для них — самоотречение. Нам же подобное самоотречение претит. От кого только унаследовали мы эту гордыню и страсть к славе? Наверное, от людей с севера, повелителей морских просторов, которые не признавали над собой никакой иной власти, кроме как власти себе подобных, ибо, считали они, только так может и должен жить человек, коли хочет он существовать свободно и достойно.
Глава XX
ТРИУМФ КОРОЛЯ ВИЛЬГЕЛЬМА
В марте года 1067-го, завершив все свои славные дела, герцог-король возвратился в Певенси и оттуда отплыл в Нормандию. Ему, как и нам, был нужен отдых, тем паче, что мы все или почти все заслужили его вполне. Вильгельм не был тщеславным, но мы понимали: ему не терпелось ступить на родную землю потому, что только там мог он сполна вкусить радость победы. Точно так же спешили всегда на родину и древние государи, и те, что жили уже в наше время: завершив однажды ратные дела, они в ореоле славы представали перед своим народом, но не затем, чтобы принизить и без того униженных, ослепив их блеском своего триумфа, а чтобы осчастливить всех и возрадоваться вместе со всем своим народом.
Вильгельм повелел поднять на кораблях белые паруса — в знак особой радости. К берегам Нормандии отплыло десятка два стругов, потому что большая часть нашего войска и рыцарей остались в Англии; Вильгельм взял с собой только близких людей, а также, из предосторожности, как заложников — самых именитых английских сеньоров и их свиту: архиепископа Стиганта, Эдвина и Моркара и других баронов. Когда мы достигли родных берегов, солнце сияло ослепительно, даже ярче, нежели в самый разгар лета, когда жнецы, истомленные нестерпимым зноем, ищут спасения в прохладе кровель, а стада прячутся под сенью дерев или изгородей. То было самое время великого поста, однако с высочайшего позволения отцов церкви нас повсюду ожидали пышные встречи — с музыкой, плясками, цветами и хвалебными речами. У ворот Руана Вильгельма встречала несметная ликующая толпа: в исступленном восторге люди со всех сторон обступили нашего повелителя, пытаясь прикоснуться к стременам его коня, поцеловать бахрому на тунике, золотую оторочку мантии или хотя бы ножны меча, висевшего у него на поясе. Вскоре в окружении придворных дам появилась герцогиня Матильда, и герцог спешился. Герцогиня преклонила пред ним колено — как и подобает женщине при виде короля. Он живо поднял ее, заключил в объятия, поцеловал в обе щеки и молвил:
— Благословен будь Господь! Вот мы и свиделись снова, в добром здравии, увенчанные славой! Вильгельм приветствует королеву Матильду.
Он учтиво поклонился придворным дамам, в том числе и моей сарацинке, которая стояла с арфой в руке.
Вильгельм привез превеликое множество богатых даров, прежде всего для церквей. Все восхищались роскошью и красотой алтарных покрывал, епитрахилей[50] и орарей[51], вышитых искусными мастерицами из графства Кент. Меня и Герара он собственноручно посвятил в рыцари и щедро отблагодарил. Ведь мы оба еще были слишком молоды, чтобы притязать на фьефы в Англии, пускай даже крохотные. И Герар был этим сильно разочарован.
— Конечно, — недовольно ворчал он, — под Гастингсом с нашими годами никто не считался и мы дрались наравне со старшими!
Теперь, когда мы с Миргой снова нашли друг друга, мне было не до заморских замков и фьефов. Отныне я владел самым дорогим, что может быть на свете, — ее глазами, руками, голосом, улыбкой, волосами. Пока мы не виделись, Мирга изменилась — многому научилась и любила меня теперь еще больше, чего я, признаться, и не ожидал, — так сильно, что служба при дворе сделалась мне в тягость, ибо мешала нашему счастью. Моя возлюбленная жена недоуменно спрашивала:
Книга рассказывает о писательской, актерской, личной судьбе Мольера, подчеркивая, как близки нам сегодня и его творения и его человеческий облик. Жизнеописание Мольера и анализ пьес великого комедиографа вплетаются здесь в панораму французского общества XVII века. Эпоху, как и самого Мольера, автор стремится представить в противоречивом единстве величия и будничности.
Почти два с половиной тысячелетия не дает покоя людям свидетельство великого философа Древней Греции Платона о могущественном государстве атлантов, погрязшем во грехе и разврате и за это наказанном богами. Атлантиду поглотил океан. Несчетное число литературных произведений, исследований, гипотез посвящено этой теме.Жорж Бордонов, не отступая от «Диалогов» Платона, следует за Геркулесовы Столбы (Гибралтар) и там, где ныне Канарские острова, помещает Атлантиду. Там он разворачивает увлекательное и драматическое повествование о последних месяцах царства и его гибели.Книга адресована поклонникам историко-приключенческой литературы.
У романа «Кони золотые» есть классический первоисточник — «Записки Гая Юлия Цезаря о Галльской войне». Цезарь рассказывает о победах своих легионов над варварами, населившими современную Францию. Автор как бы становится на сторону галлов, которые вели долгую, кровавую борьбу с завоевателями, но не оставили письменных свидетельств о варварстве римлян.Книга адресована поклонникам историко-приключенческой литературы.
Книга об одной из самых таинственных страниц средневековой истории — о расцвете и гибели духовно-рыцарского Ордена тамплиеров в трагическом для них и для всех участников Крестовых походов XIII столетии.О рыцарях Храма существует обширная научная и популярная литература, но тайна Ордена, прошедшего сложный путь от братства Бедных рыцарей, призванного охранять паломников, идущих к Святым местам, до богатейшей организации, на данный момент времени так и не раскрыта.Известный французский историк Жорж Бордонов пытается отыскать истину, используя в своем научном исследовании оригинальную форму подачи материала.
Перед вами еще один том впервые переведенных на русский язык исторических романов известного французского современного писателя и ученого, лауреата многих престижных литературных премий и наград Жоржа Бордонова.«Прошлое не есть груда остывшего пепла, — говорит один из героев его романа „Копья Иерусалима“. — Это цветок, раскрывающийся от нежного прикосновения. Это трепет сумрака в гуще леса, вздохи надежд и разочарований».Автор сметает с прошлого пепел забвения и находит в глубинах восьмивековой давности, в эпохе Крестовых походов романтическую и печальную историю монаха — тамплиера Гио, старого рыцаря Анселена и его юной дочери Жанны.В 1096 году по путям, проторенным паломниками из Европы в Палестину, двинулись тысячи рыцарей с алыми крестами на белых плащах.
В третий том избранных произведений известного современного французского писателя Жоржа Бордонова вошли исторические романы, время действия которых — XIX век.Вы, уважаемый читатель, конечно, обратили внимание на привлекательную особенность творчества автора, широко издаваемого во многих странах, а ныне, благодаря этому трехтомнику, ставшего популярным и в России. Прежде чем сесть в тиши кабинета за письменный стол, Ж. Бордонов внимательно изучает всю панораму увлекшей его исторической эпохи, весь «пантеон» полководцев и правителей, «по доброй или злой воле которых живут и умирают люди».
Роман известной японской писательницы Савако Ариёси (1931–1984) основан на реальных событиях: в 1805 году Сэйсю Ханаока (1760–1835) впервые в мире провел операцию под общим наркозом. Открытию обезболивающего снадобья предшествовали десятилетия научных изысканий, в экспериментах участвовали мать и жена лекаря.У Каэ и Оцуги много общего: обе родились в знатных самурайских семьях, обе вышли замуж за простых деревенских лекарей, обе знают, что такое чувство долга, и готовы посвятить себя служению медицине.
Книга британского писателя и журналиста Р. Уэста знакомит читателя с малоизвестными страницами жизни Иосипа Броз Тито, чья судьба оказалась неразрывно связана с исторической судьбой Югославии и населяющих ее народов. На основе нового фактического материала рассказывается о драматических событиях 1941-1945 годов, конфликте югославского лидера со Сталиным, развитии страны в послевоенные годы и назревании кризиса, вылившегося в кровавую междоусобицу 90-х годов.
Книга Генриха Эрлиха «Царь Борис, прозваньем Годунов» — литературное расследование из цикла «Хроники грозных царей и смутных времен», написанное по материалам «новой хронологии» А.Т.Фоменко.Крупнейшим деятелем русской истории последней четверти XVI — начала XVII века был, несомненно, Борис Годунов, личность которого по сей день вызывает яростные споры историков и вдохновляет писателей и поэтов. Кем он был? Безвестным телохранителем царя Ивана Грозного, выдвинувшимся на высшие посты в государстве? Хитрым интриганом? Великим честолюбцем, стремящимся к царскому венцу? Хладнокровным убийцей, убирающим всех соперников на пути к трону? Или великим государственным деятелем, поднявшим Россию на невиданную высоту? Человеком, по праву и по закону занявшим царский престол? И что послужило причиной ужасной катастрофы, постигшей и самого царя Бориса, и Россию в последние годы его правления? Да и был ли вообще такой человек, Борис Годунов, или стараниями романовских историков он, подобно Ивану Грозному, «склеен» из нескольких реальных исторических персонажей?На эти и на многие другие вопросы читатель найдет ответы в предлагаемой книге.
Александр Филонов о книге Джона Джея Робинсона «Темницы, Огонь и Мечи».Я всегда считал, что религии подобны людям: пока мы молоды, мы категоричны в своих суждениях, дерзки и готовы драться за них. И только с возрастом приходит умение понимать других и даже высшая форма дерзости – способность увидеть и признать собственные ошибки. Восточные религии, рассуждал я, веротерпимы и миролюбивы, в иудаизме – религии Ветхого Завета – молитва за мир занимает чуть ли не центральное место. И даже христианство – религия Нового Завета – уже пережило двадцать веков и набралось терпимости, но пока было помоложе – шли бесчисленные войны за веру, насильственное обращение язычников (вспомните хотя бы крещение Руси, когда киевлян загоняли в Днепр, чтобы народ принял крещение водой)… Поэтому, думал я, мусульманская религия, как самая молодая, столь воинственна и нетерпима к инакомыслию.
Как детский писатель искоренял преступность, что делать с неверными жёнами, как разогнать толпу, изнурённую сенсорным голодом и многое другое.