Вильгельм I и нормандское завоевание Англии - [5]
Подобную форму Нормандия сохраняла также из-за давления со стороны соседей. На севере лежало графство Фландрия, граничившее с графством Понтье; на востоке — герцогство Франция, домен королей-Капетингов; на юго-востоке и юге — графства Шартр, Блуа, а также Анжу (с Мэном, за власть над которым велась непрерывная борьба); и, наконец, на юго-западе — Бретань. Не имея на то особых исторических обоснований, графы Нормандии выдвигали притязания на Мэн и Бретань, заявляя, будто они были переданы им во владение французскими королями. Нужно сказать, что путем военного давления и заключения брачных союзов им периодически удавалось вовлекать Бретань в сферу своего влияния; вся эта ситуация весьма напоминает то, как складывались взаимоотношения между английскими королями и Уэльсом. Совершенно другие вопросы возникали в связи с графством Мэн, игравшим важнейшую роль в деле обеспечения безопасности Анжу и честолюбивых замыслах графов Анжуйских.
Таким образом, в отличие от своих соотечественников, поселившихся в Англии, норманны во Франции создали свое небольшое княжество, и хотя после 987 г. границы Нормандии подступили вплотную к жизненно важным королевским владениям, французские короли вовсе не стремились уничтожить это новое феодальное образование. Франция почти полностью состояла из подобных графств и герцогств, и короли требовали от их правителей лишь безусловного выполнения феодальных обязанностей и принесения оммажа. Возможно, граф Нормандии изначально считал себя вассалом французского короля, относившегося к нему как к своему леннику, получившему это графство из его рук. Однако характерной чертой этого периода была, по-видимому, некоторая бессистемность феодальных отношений, и поэтому они, естественно, могли меняться в зависимости от обстоятельств. Очевидно, короли редко требовали от графов чего-то кроме лояльности и военной поддержки, а графам, которые пользовались теми полномочиями, что полагались им по праву (и теми, которые им удалось, подобно прочим крупным феодалам, присвоить сверх того), было позволено назначать виконтов (заместителей графов) и епископов, чеканить свою монету и вершить суд, причем подавать королю апелляцию по вынесенному в графском суде приговору разрешалось лишь в исключительных случаях. Несмотря на свою гордость и фактическую независимость, графы оставались на удивление верными вассалами французских королей. Между ними сложилась даже традиция взаимопомощи в случае необходимости. Со времени прихода к власти короля Гуго Капета в 987 г. и до 1052 г. благодаря союзу, основанному на общих интересах, политические и феодальные отношения короны и Нормандии не оставляли желать ничего лучшего.
Поскольку власть графов Нормандии над графством практически ни в чем не уступала королевской, в XI в. их начинают именовать более высоким титулом. Английские хронисты называли графа этой области «эрлом», скандинавы — «ярлом Руанским». Гильом де Пуатье в книге о деяниях Вильгельма Бастарда, написанной в 1073–74 гг., называет своего героя то графом (comes), то герцогом (dux), то правителем или принцепсом (princeps), а Ордерик Виталий, закончивший свою «Церковную историю» (Historia Ecclesiastica) около 1141 г., часто титулует Вильгельма маркизом (marchio). Титул «герцог норманнов» (dux Normanorum) свободно использовался хронистами при описании ратных подвигов этого народа, так как граф обычно выступал в роли военного предводителя (dux). Хотя в источниках Вильгельма часто называют графом, вполне возможно, что сам он предпочитал титул герцога, поэтому, чтобы избежать путаницы, впредь мы будем называть его именно так.
Графы Нормандии имели соответствующую своей власти материальную базу. Почва Нормандии плодородная, а климат благоприятный — в этом она имеет сходство с Англией, — и в XI в. она была весьма процветающей областью Франции. Однако правильной эксплуатации ее природных ресурсов серьезно повредили набеги викингов, неизбежно сопровождавшиеся разрушениями и оставлявшие за собой хаос и запустение. Кроме того, хотя через Нормандию и протекает судоходная Сена и проходят важные дороги, она находилась в стороне от главных торговых путей Европы. Руан, по всей видимости, был оживленным портовым городом, а Кан, как, возможно, и некоторые другие города, расширился во время правления Вильгельма, но в Нормандии, в отличие от Фландрии, имевшей более выгодное географическое положение, не было стимула к развитию ремесел с целью расширения рынка. Монета в Нормандии чеканилась, по всей видимости, не в таком количестве, как в Англии. Однако были потенциальные возможности для накопления богатств: многие аббатства, основанные при Вильгельме, и большинство восстановленных церквей прекрасно подходили для крупных капиталовложений, да и сами графы, видимо, никогда не были стеснены в средствах. Это были государи, которые, конечно же, позволяли себе некоторую роскошь. Они были богаче бретонских графов и, возможно, многих других феодалов, равных им по положению, а уж те богатства, которые нормандцы нашли в Англии, вообще опьянили их — на одно поколение.
