Викторианский Лондон - [8]

Существовали регулярные рейсы на более далекие расстояния. В обычае среднего класса было отправлять жен и детей на лето на какой-нибудь курорт, вроде Маргейта, Грейвсенда и Рамсгейта, чтобы они могли отдохнуть от напряженной городской жизни и удушающих запахов Лондона. Мужья вели холостяцкий образ жизни вплоть до утра субботы, когда садились на «пароход для мужей», чтобы соединиться со своими самыми близкими и дорогими. Эти пароходы были довольно комфортабельными. Там подавали еду, часто играл оркестр, а пассажиры первого класса могли отдохнуть на палубе полуюта под полотняным тентом. Единственным изъяном были молитвы и песнопения, навязываемые религиозными энтузиастами пассажирам, которым некуда было деться, и небольшой риск морской болезни, для спасения от которой рекомендовалось «лежать с закрытыми глазами… выпить немного бренди с водой и иногда съесть простой бисквит».[31] В 1844 году «было подсчитано, что по Темзе постоянно плавают двести пароходов, конкуренция все так же очень велика, „Даймонд Компани“ перевозит пассажиров из Грейвзенда в Лондон за один шиллинг в носовой каюте и за восемь пенсов на палубе».

В 1848 году пароходы начали тянуть баржи. Как теперешние «черные кэбы», они могли развернуться на месте, потому что колеса с лопастями могли работать раздельно.[32] Сено и солому для лондонских лошадей привозили на баржах, с приливом, баржи везли зерно и строительный камень вверх по реке из Кента и, проходя под Лондонским мостом, спускали паруса и мачты.[33] Флотилии из 200–300 парусников, которые столетиями привозили в Лондон уголь во все возрастающем количестве, начиная с 1852 года, постепенно заменялись винтовыми пароходами. (А те, в свою очередь, начиная с 1864 года, были вытеснены железными дорогами.)

Трехмачтовые парусники все еще оставались основным коммерческим транспортным средством на дальние расстояния. Эти «клипера» представляли собой чудесное зрелище, когда поднимались по реке до Пула или до доков. Около высшей точки прилива каждые несколько минут проходили буксиры с парусными судами на тросе, часто довольно большими. В начале шестидесятых годов парусников было очень много, и почти все они, вплоть до самых малых, поднимались вверх по реке с помощью пароходов.[34] Иногда они шли самостоятельно, в частности, когда соревновались, кто первый придет в Лондон из Китая с грузом чая нового урожая. Новый чай продавался с надбавкой в 10 шиллингов на тонну, а капитану выигравшего судна платили премию в то фунтов. В 1850-х годах состязание выигрывали клипера из Бостона, но с 1859 года британцы взяли верх, плавая на клиперах, построенных на верфях Абердина.[35] 30 мая 1866 года шестнадцать парусников отплыли из китайского города Фучжоу. Через девяносто девять дней, пройдя Индийский океан и обогнув мыс Доброй Надежды, три из них вошли в Темзу с одним и тем же приливом. Выиграл парусник «Ариэль», он же выиграл еще раз спустя два года, побив рекорд и завершив плавание за девяносто семь дней. После открытия Суэцкого канала в 1869 году «чайные гонки» прекратились.[36] (Чайный клипер «Катти Сарк», превосходно сохранившийся, можно и сейчас увидеть в Гринвиче.)

* * *

Причал у Лондонского моста был свидетелем не одного великосветского события. Скажем, когда королева и принц Альберт и кто-то из королевских детей плыли на адмиральском катере к королевской паровой яхте «Виктория и Альберт», чтобы отбыть на ежегодные каникулы в Шотландию. Когда беременность не мешала королеве наслаждаться путешествием по воде, королевская чета часто использовала речной путь для государственных визитов. Принц Альберт совершил поездку на королевском баркасе от Уайтхолла до Брунсвикской пристани в Блэкуэлле с целью осмотра яхты «Виктория и Альберт», которую спустили на воду в Пембруке 25 апреля 1844 года и привели в Ост-индские доки. Баркас, который только что отремонтировали и заново украсили позолотой на вулиджской верфи, имел 64 фута в длину и около 7 футов в ширину, нос и корма его были украшены искусной резьбой, позолочены и отлакированы. На корабле было 22 гребца в алых ливреях, а на сопровождавшем его адмиральском катере десять гребцов в алых куртках. Королевский баркас во время пути в Блэкуэлл и обратно привлек немало зрителей на реке и на берегу, вместе с адмиральским катером они представляли великолепное зрелище.

В 1845 году «королева и принц Альберт со свитой из высшего офицерства… взошли на борт королевской яхты в Вулидже, чтобы отплыть в Германию», нанести визит семье Альберта. Принц Альберт, придававший большое значение королевскому появлению на публике, воспользовался королевской яхтой в 1849 году, чтобы проплыть от Уайтхолла до Лондонского моста на открытие Угольной биржи, «в отсутствие королевы вследствие недомогания». Своей пышностью процессия напоминала тюдоровские времена. У лестницы Уайтхолла собралась в ожидании

большая флотилия лодок, часть их принадлежала военным кораблям, некоторые были синего цвета с позолоченными лепными украшениями, они принадлежали королевской яхте… Ряд пароходов стоял на якоре по северному берегу реки, между Уайтхоллом и Таможней, баркасы тоже стояли на якоре, но по южному берегу до самого Лондонского моста, так, чтобы освободить для прохождения расстояние в 100 футов; для этого понадобилось 5 миль якорной цепи. [Шесть пароходов, принадлежащих различным «ливрейным компаниям», стояли на якоре за Лондонским мостом], снабженные сидениями и помостами для привилегированных зрителей. Ко времени прибытия процессии к Лондонскому мосту ниже по реке стояли празднично украшенные суда, а толпы народа на палубах и на такелаже приветствовали ее громкими криками… Лодочники неплохо заработали, перевозя зрителей с берега на корабли баркасы и пр., стоявшие в ряд на якоре. Закончив церемонию, королевская свита взошла на яхту и вернулась в Уайтхолл тем же путем. Процессию на воде видели тысячи людей, дома, верфи и мосты были заполнены зрителями.