Виктор Тихонов. Жизнь во имя хоккея - [40]

Виктор после всех этих нападок тревоги не испытывал – он всегда знал, что у него будет работа. Поступали и предложения из-за рубежа, без какой-либо команды он бы не остался. Но он уже жил интересами ЦСКА – его невозможно было оторвать от армейского клуба. Он ощущал, что начинается развал – причём преуспели в этом деле его ученики, что больнее всего перенести. И он прекрасно понимал, что они едут не учиться, дабы потом вернуться и научить российский хоккей. Они тривиально ехали за деньгами.

Тревоги Виктор не испытывал, но из-за критики переживал, потому что, с его точки зрения, она получалась необоснованной. Но он боец – не позволял себе раскисать, унывать. К тому же после отъезда первой пятерки ЦСКА и сборной СССР, после отъезда всех ведущих хоккеистов у него появилась большая цель. Новый вызов! Олимпиада 1992 года во французском Альбервиле.

Нужно было собрать новую команду. Что ж, он набрал. Называлась команда сборной СНГ, выступала в Альбервиле без гимна, без флага. Критики обозвали команду «киндергартен» – детский сад. И с этим детским садом Виктор победил. При том, что за месяц до начала Игр огромная страна – со всеми её устоями и ценностями – прекратила своё существование.

Тут проявилась его натура. Я, например, могу впасть в уныние – не хочу ничего, мне противно всё. Да ведь случается подобное состояние, наверное, у любого. А вот у Виктора – никогда! Или он умел это состояние тщательно скрывать – так, что даже я не видела. Но не думаю. Всё-таки он должен был дома отдыхать: не мог же он, даже расслабившись, носить маску. Впрочем, у него такая натура… Он многое в себе хранил.

Мы болезненно пережили распад Советского Союза – он тоже плевался, как и многие. Но у него на всё это был один ответ: «Надо работать».

Для нас, детей войны, страна – это всё! Самое главное, основа основ. У нас не было никакого личного антагонизма ни с Грузией, ни с Прибалтикой. Никакого внутреннего неприятия. Тем более, что Виктора во всех советских республиках любили и уважали. Все прекрасно знали, что он бескорыстный человек. Ситуация с дачей показательна – он десять раз мог её попросить! И ему бы или предложили купить, или подарили… Но он даже не обращался.

Он очень ценил свою независимость. Я ему часто повторяла, – мол, независимых людей вообще не существует. Один от рюмки зависит, другой от жены, третий от собаки – обязательно какая-то зависимость есть. Но он берег свою независимость, как он её понимал. Необычайно берег.

Вот вам история про его понимание независимости… Она произошла незадолго до его ухода из жизни. Ему уже нельзя было ходить. Я отправляюсь с нашим псом утром погулять, а он на костылях ковыляет по коридору, открывает дверь – и до лифта меня провожает. А ему вообще нельзя напрягать ноги! На мои возражения отвечает: «Ничего, я тренируюсь». То есть ему и в передвижении хотелось оставаться независимым. Несмотря на болезнь, несмотря на возраст, несмотря на желание окружающих – родных и близких – помогать ему.

В каком-то смысле это – фанатизм. Подтверждающий мои слова о зависимости всех – ведь фанаты зависят от своего фетиша. Так что Виктор был зависим от своей работы. И фанатизм помог ему добиться победы в Альбервиле.

У него не было ощущения, что это – лебединая песня, последний успех отечественного хоккея на Олимпиадах. Он всегда нацеливал свои команды на победу, поэтому не мог, не имел права предаваться сомнениям, пессимизму и рефлексии. Думаю, он из последних сил мотивировал и настраивал. И, конечно, тренерское видение помогало. Он просто в очередной раз показал, что является выдающимся тренером.

А я опять по-женски внушала ему: «Виктор, это судьба тебя отметила и помогает! Ты с командой, у которой ни гимна, ни флага, завоевываешь золото. Ведь уникальное явление, никогда такого больше не повторится. Все корифеи улетели за деньгами, ты поехал с детским садом и смог что-то им сказать, объяснить, что-то внушить, чему-то научить»…

«Виктор, это судьба тебя отметила и помогает! Ты с командой, у которой ни гимна, ни флага, завоевываешь золото».

Нужно, впрочем, отметить, что в сборную пришли фантастически талантливые ребята. Практически все себя проявили чуть позже в НХЛ. Так что, можно сказать, в детском саду у Виктора Васильевича оказались акселераты. Акселераты по хоккейным меркам.

Несмотря на развал страны, всем заплатили премиальные. Наверное, для молодых игроков – существенные деньги. У них же только начиналась карьера, и никаких сбережений ещё не было. А я, как обычно, премиальные деньги положила на книжку, на банковский счет. И они вскоре абсолютно обесценились. Но мы спокойно восприняли – с ума не сошли. Как-то заглянула я на счет после всех дефолтов и девальваций, а у меня там денег – на два набора столового серебра. Купила ложки, ножи и вилки. Один набор подарила сыну, другой принесла домой. Так и ушли, сгорели всякие премиальные и накопления на покупку дачи.

Может, потому, что у нас никогда не было больших запросов, мы всё это перенесли легко. Нам хватало, нам достаточно было, мы счастливыми себя чувствовали. Да, денег за победу уже нет, но ведь саму победу в Альбервиле никто не отнимет, не забудет, не аннулирует.