Виктор Лягин. Подвиг разведчика - [40]

Куда как милостивее оказалась судьба к Исхаку Абдуловичу Ахмерову (1901–1976) — оперативный псевдоним «Юнг». В 1930 году он окончил Первый государственный университет — будущий МГУ, после чего был принят на службу в ОГПУ, повоевал с басмачами в Бухарской республике и, обогащенный боевым опытом, был переведен в Иностранный отдел. Вскоре, «по путевке» ИНО, Ахмеров стал секретарем советского генерального консульства в Стамбуле, а в 1934 году, уже под чужим именем и очень длинным путем, перебрался из Турции в Китай, изображая из себя «турецкоподданного». Так началась его нелегальная эпопея. Разработку японских представителей в Китае Исхак Абдулович (знать бы, как его тогда звали!) успешно совмещал с учебой в американском колледже, где он совершенствовал свой английский язык (он также говорил по-французски и по-турецки), очень быстро выйдя в лучшие ученики.

Через год Ахмеров отправился в Соединенные Штаты — как бы «искать счастья». Тогда, во времена охватившей мир Великой депрессии, это было вполне в духе времени. Ну а далее — успешная легализация, приобретение очень хороших оперативных позиций, позволивших ему завербовать нескольких агентов в Госдепе, Минфине и даже в американских спецслужбах; один из его ценных агентов имел отношение к работе военных и военно-морских учреждений. Всего же, как известно, в резидентуре Ахмерова было шесть сотрудников, двое из которых — женщины.

«Однако выполнить до конца возложенную на него важную миссию не удалось. В СССР в это время продолжались репрессии. Они коснулись и сотрудников разведки. (Очень мягко сказано! — А. Б.) По указанию Берии Центр одновременно отозвал в 1939 году из-за границы почти всех резидентов “легальных” и нелегальных резидентур, в том числе и Ахмерова. С тяжелым сердцем и недоумением воспринял Исхак Абдулович указание о своем отзыве, когда успехи в работе были налицо, а добываемые сведения были особенно нужны нашему государству»^{67}.

Вообще-то, скажем честно, тут автор несколько лукавит: во-первых, мы уже уточняли, что не только репрессии стали причиной для отзыва разведчиков, а во-вторых, Ахмеров и сам тогда изрядно «отличился». Автор очерка обо всем этом прекрасно знал, но написал более чем аккуратно и уже после информации о последовавшем наказании, словно бы одно с другим было совершенно не связано: «На этот раз (речь идет о 1941 годе, уже военном времени. — А. Б.) Исхак Абдулович отправлялся в США вместе с женой Еленой, американкой по происхождению, которая приняла в 1939 году советское гражданство и стала сотрудницей внешней разведки»^{68}. И только из следующего абзаца можно узнать, что «Юнг» и «Таня» (она же — «Ада», оперативные псевдонимы Хелен Лоури) не только познакомились, но и поженились в Соединенных Штатах Америки.

Брак с иностранным гражданином или гражданкой считался для советского подданного серьезным проступком — если не преступлением, потому как все иностранцы, вступавшие в контакт с нашими гражданами, априори считались иностранными шпионами. Однако в данном случае у «вероятного преступника» Ахмерова было весьма серьезное алиби: невеста, разрешение на брак с которой Исхак Абдулович, как и положено, испросил у Центра, являлась не только связной нашей нелегальной резидентуры, но и родной племянницей Эрла Браудера[32] — генерального секретаря Коммунистической партии США, которого в то время очень высоко ценил сам товарищ Сталин. По таковой причине даже Ежов — «железный сталинский нарком» — не рискнул бы заявить, что «Ахмеров женился на американской шпионке».

Но все-таки решено было Ахмерова отозвать, и нам о причинах такового решения остается только догадываться: ведь так совпало, что как раз в то самое время произошли громкие предательства, а имя Ахмерова вполне могло быть известно вышеупомянутым Штейнбергу или Люшкову. Так что вполне возможно, что нелегального резидента нужно было вывести «из игры» для обеспечения его же собственной безопасности и его женитьба тут совершенно ни при чем. Хотя, опять-таки, как знать?

Впрочем, генерал В. Г. Павлов потом писал: «В. Деканозов вообще не оставил сколько-нибудь заметного следа, разве что еще больше ослабил агентурную сеть. Он требовал от нас ускорения отзыва еще остававшихся на своих постах нелегалов, как, например, из США — И. Ахмерова и Н. Бородина»^{69}. Но откуда молодой разведчик Павлов мог знать подлинные причины вывода того или иного сотрудника? В разведке так заведено, что каждый занимается исключительно своим делом и не любопытствует в отношении того, что его не касается. Излишняя любознательность в Службе чревата служебным расследованием.

В то же самое время, в 1933 году, в Центре было принято решение направить в Соединенные Штаты сотрудника для организации работы «легальной» резидентуры по линии научно-технической разведки. На должность резидента был выбран Гайк Бадалович Овакимян[33], выпускник престижного Московского высшего технического училища им. Н. Э. Баумана, кандидат химических наук. В 1931 году, после окончания аспирантуры, он был принят на службу во внешнюю разведку и, хорошо владея немецким, английским и итальянским языками, сразу же направлен в командировку в Германию, в которой, как и в Италии, побывал уже раньше — на стажировках, в период учебы в МВТУ. Этот свой первый экзамен разведчик выдержал весьма успешно — он привлек к сотрудничеству четырех источников, от которых поступала ценная научно-техническая информация; кстати, один из этих неназванных нами товарищей впоследствии активно участвовал в деятельности знаменитой подпольной антифашистской организации «Красная капелла».