Виктор Лягин. Подвиг разведчика - [108]
В Харьковском сражении, уже во второй раз за время Великой Отечественной войны — в первый раз это произошло в июле — августе 1941 года, во время Киевской оборонительной операции, — погибла 6-я армия. Ее командующий, генерал-лейтенант Городнянский[100], 27 мая погиб в бою на Барвенковском плацдарме.
…Можно понять, что сообщение из николаевской резидентуры дошло до Центра в самое неподходящее время — фронт не просто трещал по швам, но казалось, что повторяется катастрофа лета 1941 года. Военная «машина Гитлера» оказалась совсем не такой «ржавой», как это думалось в Кремле, тем более что излишне оптимистические идеи «ослабить противника стратегической обороной» были, как часто у нас случается, к тому же еще и «интенсифицированы» на местах, а потому реальную активную оборону заменило неподготовленное наступление. Не будем говорить о том, какие настроения царили тогда в Кремле и на Лубянке, но ясно, что задача установить связь с нелегальной резидентурой, вдруг оказавшейся в гораздо более глубоком тылу, нежели раньше, стала еще более сложной. К тому же сначала следовало разобраться в обстановке, а как тут разобраться, если она стремительно менялась: стальные танковые клинья гитлеровцев вновь рвались вперед, на сей раз — к Сталинграду и Кавказу. 4 июля был оставлен Севастополь; 17 июля началась Сталинградская битва; 24 июля советские войска сдали Ростов-на-Дону, а 25-го началась битва за Кавказ…
И все-таки сообщение, пришедшее от «Маршрутников», не осталось без внимания.
На ту пору у гитлеровских захватчиков заметно поприбавилось не только оптимизма и уверенности, но и подлой их активности.
В 1941-м, понимая, что ход войны затормозился, гитлеровцы не стали спешить с «окончательным решением еврейского вопроса». В частности, в оккупированном Николаеве они не трогали евреев-медиков, предоставив им возможность спокойно заниматься своим профессиональным делом. Но где-то в начале лета 1942 года немецкий врач здравотдела при гебитскомиссариате — то есть, как мы уже объясняли, оккупационной «областной администрации» — сообщил в соответствующие «компетентные органы», что без врачей еврейской национальности вполне можно обойтись, так как положение с медицинскими кадрами улучшилось. Возможно, германский представитель «самой гуманной профессии» решил, что победа близка, поэтому боевые потери уменьшатся и для лечения «высшей расы» вполне уже можно будет обойтись без «недочеловеков».
Его точка зрения удивительным образом совпала с точкой зрения руководства местного СД, считавшего, что без «недочеловеков» вообще можно обойтись, а потому гестаповцы пригласили медиков и членов их семей на небольшую «прогулку», которая завершилась на еврейском кладбище. Там несчастным было приказано лечь на землю, после чего их расстреляли из автоматов в затылок. Возиться с могилами было лень, поэтому трупы казненных были брошены в огромные костры. Личные вещи — в основном драгоценности — были взяты палачами в качестве «сувениров».
Было расстреляно 20 врачей и 22 члена их семей, ну и заодно порядка двухсот больных, находившихся на излечении в местной больнице. Однако уничтожили не всех задержанных: в числе избежавших этой печальной участи оказались Мария Семеновна Любченко и еще несколько человек, которых просто отпустили. Возможно, для прикрытия агента. В «доверительном» разговоре гестаповцы напомнили Любченко и ее «коммунистическое прошлое», и то, что она осталась в городе по заданию Сталинского райкома партии. Совсем неинтересно рассказывать, как «ломали» перепуганную женщину, заставляя ее пойти по пути предательства. В итоге Мария Семеновна дала согласие на сотрудничество, при этом изображая из себя жертву («легенда», разработанная в СД), которой непостижимым образом удалось вырваться из лап гестапо. Мол, просто заменить ее на посту доктора-фтизиатра гитлеровцам оказалось некем. («Но вы понимаете, если кого-то потом найдут — мне дорога одна…») Любченко получила четкие установки, на кого ей в первую очередь следует обращать внимание…
Хотя вполне возможно, что «доверительный разговор» в гестапо, закончившийся согласием на сотрудничество, происходил и несколько раньше — только об этом никто не знает (в агентурной работе скрывается все, что представляется возможным утаить, в особенности — время начала «работы»), а задержание ее вместе с другими врачами являлось «профилактической» или какой-либо еще мерой — для того, к примеру, чтобы активнее работала…
Такая «работа» была крайне необходима для гитлеровцев.
«Николаевское сопротивление всерьез обеспокоило Берлин. Гестапо наводнило город агентурой. Предпринимались попытки выйти на группу Лягина под видом связников из подпольных организаций. Но проверка выводила провокаторов на чистую воду, профессионально и оперативно грамотно действовали Лягин и члены его группы»>{211}.
По вышеприведенной оценке из почти что официального источника кажется, что у «Маршрутников» все было хорошо… Но вспомним слова генерал-лейтенанта Судоплатова, сказанные им про Виктора Лягина: «достаточного опыта контрразведывательной работы у него не было». Не зря, ох как не зря говорил это «гроссмейстер отечественных спецслужб»!
