Виктор Курнатовский - [4]

Долгое время они шли молча. Потом Виктор тихонько запел:

Брат Москвы, Смоленска, Киева,

Вновь пора твоя придет.

Будет та пора счастливая,

Станет вольным наш народ…

Последние слова ребята пропели вместе. Из-за деревьев, вдоль которых вилась тропинка, вышел высокий худой крестьянин. Был он в лаптях, в поношенной домотканой рубахе. Мальчики остановились.

Мужик внимательно оглядел подростков.

— Издалека будете?

— Из Демянска, — ответил Михаил.

— Не Степановых ли сродственники?

— Братья Александры Исидоровны, — сказал Виктор. — А вы как догадались?

Крестьянин улыбнулся.

— Я, конечно, человек вам незнакомый. Хотите- слушайте, хотите — нет. Но в Полнове песенки этой не пойте. Туда урядник приехал. Вам-то ничего, а Степановым за такие песни ответ придется держать,

Подростки переглянулись.

— А как вас зовут?

— Федотом величают. Передавайте поклон Александре Исидоровне от Федота из Полнова, и супругу ее большое почтение.

И так же внезапно, как появился, он исчез. Слышно было только потрескивание ветвей.

— Так-то, Витя, — назидательно произнес Михаил, — романсы наши нужно оставить. Они урядникам не нравятся. А то ушлют, как того студента, в Сибирь…

Вскоре роща кончилась. За ней показались поля желтеющей ржи, на пригорке белела колокольня, рассыпались домики, покрытые щепой и почерневшей соломой.

Полново… Довольно богатое село, которое по своим размерам мало чем уступало Демянску. По Селигеру в Полново заходили пассажирские пароходы, буксиры с баржами. Шли они из Осташкова, Тверской губернии. Местные кулаки жили в Полнове припеваючи: торговали рыбой, лесом, дегтем, зерном, содержали чайные, постоялые дворы. Полново славилось различными ремеслами и, собственно, давно по своему экономическому развитию обогнало захолустный Демянск, за которым только и осталось, что слава административного центра. Бедняков в Полнове было не меньше, если не больше, чем в Демянске: где много богатых, там, как известно, нет недостатка и в бедняках.

В селе происходило что-то неладное. Путь к церкви, у которой братья должны были встретиться со Степановым, преграждала толпа крестьян, гудящая, как потревоженный улей. Запрудив дорогу, народ толпился около маленького покосившегося домика.

— Что-то, наверное, случилось, — забеспокоился Виктор.

Его слова потонули в крике, раздавшемся совершенно неожиданно. Голосила женщина лет тридцати. Она была одета в поношенную заплатанную кофту, порыжевшую от времени юбку, за которую держались мальчик и девочка, одетые, так же как их мать, в какое-то тряпье. Женщина цеплялась за коровенку, которую староста и понятые во главе с урядником пытались вырвать у нее из рук.

— Батюшка, — заливаясь слезами, кричала женщина, обращаясь к уряднику. — Пожалей, батюшка, сирот. Не отнимай последнего. Люди добрые, да что это такое? Мужа убили на турецкой, осталась одна с малолетками, а эти изверги…

— Я тебе покажу извергов! — набросился на нее урядник.

Вдруг из толпы вынырнули двое подростков. Тот, который был поменьше, пронзительно закричал:

— Не смейте ее обижать! Отдайте ей корову! Она солдатка, вдова, у нее дети. Дети голодать будут…

Урядник опустил занесенную руку и оторопело уставился на ребят. Толпа замерла.

Придя в себя, урядник с подчеркнутой любезностью и в то же время с явной издевкой спросил:

— С кем имею честь? Мальчики молчали.

— Ну ты, — обратился урядник к Виктору, — как фамилия, звать как?

— Виктор Курнатовский, — спокойно ответил мальчик.

— А сколько вашему благородию годков? — продолжал урядник, улыбаясь в рыжие усы и с явным интересом разглядывая мальчика.

— Тринадцать.

— Скажите на милость, всего тринадцать, а сколько от вас беспокойства народу!

— При чем тут я, — не унимался Виктор.

— Кто отец? — резко и требовательно оборвал обозленный урядник.

— Полковой врач.

— Так-с… Лекарь… Где изволите проживать?

— В Риге.

— Как в Риге? — окончательно вышел из себя урядник. — Ты что мне голову морочишь? Как вы сюда попали?

— Я вас прошу, — по-прежнему спокойно сказал Виктор, — во-первых, на меня не кричать, а во-вторых, не тыкать.

— Да, не тыкать, — поддержал брата Михаил. — А приехали мы сюда действительно из Риги, на каникулы. Живем в Демянске. Шли на Селигер удить рыбу, а тут вот какие дела творятся…

— Какие еще дела, молодой человек? — прохрипел урядник.

— А такие, что не по закону у бедняков коров отбираете, — сказал Виктор.

— Значит, в тринадцать лет вы все законы уже знаете, а я в пятьдесят, выходит, дурак?

— Это вам лучше знать, — ответил Михаил. По толпе пронесся смешок. Урядник побагровел и крикнул старосте:

— Веди в избу!

И он, и староста, и понятые забыли о женщине, о корове. Услужливо расчищая путь через толпу наседавших крестьян, староста протолкался к своей избе и накрепко закрыл двери перед любопытными. Но толпа не расходилась.

Урядник уселся за стол, взял лист бумаги, поданный ему старостой, и начал писать протокол.

— У кого гостите на каникулах? Поточнее назовите адрес…

— У Степановых, — ответил Михаил, — у нашей сводной сестры и ее мужа.

— Уж не Александрой ли Исидоровной зовут вашу сестрицу? — оживился урядник.

— Да, — подтвердил Михаил, — а что в этом дурного?