Виктор Цой. Стихи. Документы. Воспоминания - [51]

1988 год, август, опять жара и прибитая дождем московская пыль. МУ и КИНО едут в Курчатник (ДК Института им. Курчатова) — колыбель московского рок-андеграунда. Местные фанаты устроили славный праздник по случаю 25-летия основания БИТЛЗ, и две любительские группы, МУ и КИНО, пытаются наладить на сцене что-то совместное. Русский рок-джем — вообще дело абсолютно гиблое, но у Витьки отличное настроение — он влюблен в маленькую Наташу, и мы играем вместе «Лифт на небо» и «Транквилизатор». В конце концов приходит время спеть что-то из БИТЛЗ — вместе с БРИГАДОЙ и ВА-БАНКОМ. Я тихо-тихо ускользаю со сцены… Цой: «Ты куда?» Я объясняю, что никогда в жизни ничего не пел, даже обязательных гимнов в школе. Витька хохочет: «Ты не можешь спеть «Hey Jude» вместе со мной?» — «Я и слов-то не знаю» — «А кто их знает?» — веселится Цой. Короче, Мамонову кто-то списывает на листок азбучные истины на английском, и мы дружно вместе подтягиваем: «Don't let me down». После у меня дома мы долго вышучиваем Наташу, присваиваем ей прозвище «Энгельс» за исключительную богемность и эрудицию. Это был наш последний совместный теплый вечер.

И жизнь стала нас разводить. 89-ый год, начало зимы в Красноярске; МУ заканчивают карьеру прощальными гастролями по Сибири в рок-клубовских зальчиках. КИНО следует таким же курсом, но по блестяще проложенному Айзеншписом стадионному маршруту. Мы не прикасаемся друг к другу, даже не перезваниваемся, хотя живем в соседних гостиницах.

Последние встречи — Витя с Наташей приезжают познакомиться с моим новорожденным сыном на Каретный.

И самая последняя: на презентации «Radio Silence» в АПН. Счастливый БГ и очень-очень независимый и гордый Цой, с Наташей и «кожаным» Шписом. Знаю точно, что Виктор относился ревниво к успехам лишь одного — и самого любимого артиста — БГ. Тем не менее, любимой темой для глумливых шуток со стороны модников из КИНО были именно неряшливые пьяницы — «аквариумисты» и сопутствующие им «митьки». Так же веселились «киношники» и над постоянными эскападами «отдельных» персонажей нашей группы. Конечно, элемент конкуренции в последние годы вносил определенное напряжение в наши отношения, но под ним всегда было столько нежности! Я был восхищен мастерством Тита и Тихомирова, а Цой — непревзойденным искусством Петиного шоу. Отлично помню, как. Витя (в последний раз) спел для ЗВУКОВ «Следи за собой». МУ уехали на репетицию, оставив КИНО у меня дома, и в машине Мамонов сказал: «Удивительно, насколько умеет «затаскивать» своими песнями Цой, когда он поет один». Эту фразу стоит попытаться расшифровать. Думается, восточная мудрость Виктора позволяла ему быть очень осмотрительным при выборе изобразительных средств, как в концертах, так и на записи. С близкими друзьями он мог себе позволить отвязаться и дать настоящую психоделию, но на публику работал очень продуманно.

Некоторые истины открываются только по истечении срока… На одном из первых клубных питерских фестивалей произошло привычное ЧП менты свинтили героев концерта, музыкантов АКВАРИУМА — Ляпина, Дюшу и Севу Гаккеля — прямо в фойе и поволокли в кутузку. Все замерли в замешательстве, лишь один Цой был невозмутим. Ему был черед выступать, Виктор вывел группу на сцену и спокойно, с блеском отыграл программу. Многие, в том числе и я, сидящие в первых рядах, негодовали: «Какое штрейкбрехерство!» Но скоро я понял, насколько глубоко было Цою наплевать и на этих ментов, и на эту бессмысленную борьбу с ними — «И мне не нравится то, что здесь было, и мне не нравится то, что здесь есть», — точнее не скажешь… Цой был призван менять сознание людей, а не размениваться на мелочи.

Это, наверное, и имел в виду Петр, никогда не щадивший себя в концертах. У Цоя, бесспорно, было свое послание, он знал, что ограничен во времени, и сделал все, чтобы послание это точно дошло по адресу. Поэтому-то и появились «стены и дворы Виктора Цоя» в каждом русском городе.

Мне довелось «познакомить» Виктора с боевым искусством Брюса Ли, свидетельствую, что более пытливого и внимательного зрителя у Брюса в моем доме не было, хотя и БГ, и Владик Чекасин смотрели «Войти в дракона» десятки раз. Интересно, что, добившись впечатляющих успехов на тренировках (фильм «Игла» — тому лучшее свидетельство), Цой ненавидел острые, «угловые» ситуации в жизни. Помню, как он был неприятно удивлен резкостью некоторых суждений, прочитав мою первую большую статью о рок-музыке. Подобное было абсолютно не в его характере. Для примера у меня есть следующая история: Цой на Каретном ряду один на один исполняет мне свою новую песню «Дети минут», в которой в полный рост выражает свое отношение к затопившему нас политическому кликушеству — в том числе и со сцены. Песня отличная, и я тут же прошу Витю спеть еще разок, чтобы записать и оставить ее в коллекции. Он наотрез отказался: «Друзья обидятся». Каких друзей он имел в виду, можно только догадываться…

О нежности Виктора все сказано им самим в песнях. Но он еще обладал и умением делать песню лично твоей. Однажды, на одном из дней рождения БГ, Цой, глядя мне в глаза, исполнил впервые песню «Саша» так, что я был растроган буквально до слез (нельзя, конечно, сбрасывать со счета и действие выпивки). Только позже, преподнося его маленькому Сашке икону Святого Георгия, я понял, что песню эту отец посвятил сыну.