Викки - [28]
«Впрочем, как и в мою жизнь», — подумала Мара.
Придя внезапно в состояние крайнего возбуждения, она встала и прошлась по палатке, с которой свыклась как с родным домом. Она сама выбирала эту бархатную скатерть, эти стульчики и этот длинный библиотечный стол с выставленными на нем атрибутами ее профессии: хрустальным шаром, свечами из черного воска, Библией, колодой старых гадальных карт, доставшихся ей от матери и используемых ею только в самых важных и сложных случаях.
Палатка, снаружи красно-белая в тон куполу расположенного рядом цирка, изнутри была обтянута черным шелком с вышитыми на нем серебряными звездами. Единственным источником освещения была подвешенная к опорному столбу лампочка в матовом плафоне — она заливала палатку мягким ровным светом. Что касается наряда, то Мара была одета в пестрый восточный халат и маленькую чалму, сшитые по заказу в театральной костюмерной Тампы. Дело было не в одной экзотике — под чалму она убирала свои рыжие волосы. Других мер предосторожности она не принимала и даже косметикой не пользовалась — «благодаря» шрамам и пластической операции ее лицо изменилось настолько, что она уже не боялась быть однажды узнанной.
Впервые она почувствовала, что вынужденное уединение начинает ей надоедать, лет десять назад. А сначала — сначала она с головой ушла в обустройство жилища, которое, как ей хотелось верить, должно было стать ее постоянным домом. Она еще не знала, что и этот коттедж с верандой на зеленой улочке в калифорнийской Санта-Розе не станет для нее домом.
Это был веселый, сверкающий полировкой домик; в выборе и покупке мебели, ковров, обоев, картин и панелей самое деятельное участие приняла Кланки. Заботы обустройства настолько захватили Мару, что сомнения и угрызения совести в связи с судьбой дочери отошли на задний план — но не покинули ее совсем. Даже в эти счастливые дни бывали моменты, когда разлука с дочерью становилась почти невыносимой.
На помощь пришло другое увлечение: ее захватило стремление восполнить отсутствие образования. Почти за год она научилась беглому чтению, а когда освоила эту премудрость, с ненасытной жадностью ребенка набросилась на книги, глотая их одну за другой. Исступленная жажда открытия нового заставляла ее беспрерывно читать, ходить в музеи и картинные галереи, учиться всему подряд — от бухгалтерского дела до тонкостей кулинарии. Иногда на очередные курсы вместе с ней записывалась и Кланки, но раз от раза все с меньшим и меньшим энтузиазмом.
Нет, при ней подруга блистательно разыгрывала неподдельный интерес, и потребовалось время, прежде чем Мара поняла: Кланки всего лишь подыгрывает ей, составляет компанию, а в душе томится и тоскует по прошлому, которого так неожиданно лишилась.
С Лобо все обстояло иначе. Немой великан окунулся в новую жизнь с радостью бродячего пса, обретшего, наконец, кров. Особым успехом он пользовался у соседей, поскольку всегда был готов помочь вдове покрасить забор, починить подтекающий кран в доме одинокой матери — и при этом кротко сносил баловство виснувших на нем малышей, очарованных этим страшным гигантом с добрыми глазами и непонятными жестами вместо слов…
Он старел у них на глазах, потихоньку, незаметно для Мары, сдавая, пока буквально в один день из пышущего здоровьем и силой мужчины не превратился в дряхлую развалину. Кланки первая обратила внимание на то, что он просыпается все позже, ест все меньше и на глазах худеет. Когда позвали врача, тот сказал лишь, что «дело в сердце, перетруженном несоразмерным весом, и исход — вопрос времени»…
Лобо умер на шестой год их вынужденной ссылки, и единственным утешением для них было то, что кончину он встретил с улыбкой облегчения. Они похоронили его на солнечном кладбище, расположенном на одном из холмов возле Санта-Розы, а поскольку фамилии его они не знали, на надгробии было высечено «Другу Лобо», и лучшую памятную надпись для добродушного великана трудно было придумать.
Вскоре после смерти Лобо Мара однажды поняла, что Кланки не находит себе места. Да и сама она после нескольких лет жизни в уединении подошла к тому моменту, когда существование без цели и движения становится невыносимым. И ей стало ясно, что наступило время для новой решительной перемены.
Зимой 1935 года Мара отправилась на встречу с мистером Сэмом: поездом — до Тампы, а остаток пути — на взятом напрокат автомобиле. В свое время, решив имитировать смерть от несчастного случая, она все же поставила об этом в известность мистера Сэма, понимая, что содействие этого человека может оказаться крайне важным. Тот с готовностью поддержал ее идею — наверное, как она подозревала, в душе радуясь возможности расстаться с артисткой, не платя неустойку по контракту. «Интересно, — думала она, катя в машине в направлении Орландо, — узнает ли он меня даже после того, как я позвонила о своем приезде?»
Вдали показался рассыпанный по горизонту городишко — Орландо. Цирк, однако, размещался чуть дальше, на пустыре, чтобы не тревожить сельских жителей и не давать повода для жалоб на шум и грязь от животных. На сухом песчаном пустыре не росло ничего, кроме карликовых пальм и кустарника, но холмы вокруг заслоняли местечко от зимних ветров с залива, убийственно холодных и промозглых для тех, кто знаком с климатом Флориды не понаслышке.
С каждым прожитым вместе годом ослабевают чувства между молодыми супругами. Бритт, подозревая мужа в измене, отправляется погостить к подруге, чтобы разобраться в себе и принять решение, как жить дальше.Самолет, который в последний момент покидает Бритт, терпит катастрофу, ее имя значится в числе погибших. Может, это лучший выход из тупика?Проходит полтора года, и Бритт, желая подвести под прошлым черту, возвращается к мужу, не зная, как отнесется он к ее воскрешению из мертвых…
Меган была так счастлива, когда Тони Сабелла, молодой банкир, сделал ей предложение, что, не задумываясь, согласилась с его условием – не заводить в браке детей. Теперь же, по прошествии семи чудесных лет, Меган чувствует, что в жизни ей необходимо нечто более значимое, нежели бесконечный медовый месяц. Узнав, что беременна, она самостоятельно принимает решение оставить ребенка, хотя зна-ет, каким серьезным испытаниям подвергает их с Тони союз. Как же сложатся взаимоотношения супругов с рождением малыша?
Дочь цыганского барона сбежала из табора с проезжим матросом… Роман цыганки и ирландца оказался недолгим, и беглянка вернулась беременной. Соплеменники не простили Персе связь с инородцем. Эта печать отвержения легла и на рожденную ею дочь — рыжеволосую, зеленоглазую и белокожую Мару.Обделенная с детства материнской любовью, окруженная враждой родственников, полукровка Мара росла горделивой, умеющей постоять за себя. Когда ее, пятнадцатилетнюю красавицу, решили выдать за старого, жирного, но богатого цыганского барона, девушка взбунтовалась.
В приемной самого знаменитого адвоката по бракоразводным процессам повстречались случайно несколько женщин… Светская дама, ради условностей общества принесшая в жертву свою единственную настоящую любовь. Красавица, пробившаяся к богатству и роскоши из нищего гетто – и совершившая роковую ошибку. Вчерашняя верная жена и счастливая мать, на которую в одночасье обрушилось нечто, с чем невозможно смириться…Случайная встреча навсегда изменила их судьбы, подарив верную дружбу и свет новых надежд…
Как хорошо и спокойно живется женщине, если у нее есть муж – нежный, заботливый, любящий… И жизнь Морин текла плавно и размеренно, пока не случилось несчастья.Но время лечит даже самые глубокие раны. В жизни Морин вновь появляются мужчины. Очень разные. Пол – надежный, готовый оберегать ее от любых невзгод. Ноа – непредсказуем, он умеет дарить женщине наслаждение, но о душевном покое рядом с ним придется забыть…
Имея перед глазами пример матери, с легкостью меняющей мужей, Элисон решила, что в ее жизни мужчин не будет. Вот только ребенок… Он скрасил бы ее одиночество, дал надежду на будущее. Остается лишь найти достойного мужчину, который бы согласился стать отцом, не предъявляя на ребенка никаких прав… («Отец на час»).
Англия, 1918 год. В маленькой деревушке живет юная Леонора, дочь аптекаря. Она мечтает создавать женскую косметику. Но в деревне ее чудо-кремы продаются плохо… Однажды судьба дает ей шанс воплотить мечту – переехать в Америку и открыть свой магазин. Там девушка влюбляется и решает рискнуть всем… Нью-Йорк, 1939 год. Талантливая балерина Алиса получает предложение стать лицом нового бренда косметики. Это скандальный шаг, но он поможет ей заявить о себе. Леонора видит в Алисе себя – молодую мечтательницу, еще не опалившую крыльев.
Рыжеволосая Айрис работает в мастерской, расписывая лица фарфоровых кукол. Ей хочется стать настоящей художницей, но это едва ли осуществимо в викторианской Англии.По ночам Айрис рисует себя с натуры перед зеркалом. Это становится причиной ее ссоры с сестрой-близнецом, и Айрис бросает кукольную мастерскую. На улицах Лондона она встречает художника-прерафаэлита Луиса. Он предлагает Айрис стать натурщицей, а взамен научит ее рисовать масляными красками. Первая же картина с Айрис становится событием, ее прекрасные рыжие волосы восхищают Королевскую академию художеств.
Вильхельм Мельбург привык ходить по лезвию ножа, каждый день рисковать собственной жизнью ради дела,которому служит уже много лет. Но чувство, вспыхнувшее помимо воли, вопреки всему, в холодных застенках СС заставляет забыть о благоразумии и осторожности. .
1745 год, Франция. Никто не знал о юной Жанне-Антуанетте Пуассон. Но весь мир знал великую и могущественную маркизу де Помпадур, хозяйку Версаля. Она – та самая, кто смогла завладеть сердцем и разумом самого Людовика XV. Приближенные короля искусно плетут сети интриг, желая ослабить власть маркизы. Множество красавиц мечтают оказаться в покоях монарха и уничтожить маркизу. Даже двоюродный брат пресловутых сестер де Майи-Нель вступает в игру… Однако самой сильной соперницей маркизы становится четырнадцатилетняя кокетка.
Так начинались едва ли не все самые драматические, самые безум-ные истории о любви. Российский самодержец Павел I на балу обратил внимание на дочь московского сенатора Анну Лопухину… И весь мир для него вдруг мгновенно преобразился. Куда делись императорская невозмутимость, сдержанность и самообладание? Непозволительные чувства хлынули, как цунами, смыв в туманную даль бесконечные заботы и тревоги о судьбе России. Вмиг охладел некогда пылкий интерес к фаворитке Нелидовой. В сердце государя теперь была только она, юное, божественное создание, и она оставалась там до жуткой кончины Павла I. По сей день с полотен художников, писавших портреты Лопухиной, смотрит на нас очаровательная молодая женщина с большими темными глазами, которые как бы говорят: «Я была рождена для тихой семейной жизни, но, увы, вышло совсем по-другому…».
Сердце красавицы Ангелины навсегда покорил гусар Никита Аргамаков, которому она со всей силой нерастраченной страсти отдалась на берегу Волги. Но молодым людям не суждено было соединить свои судьбы – война 1812 года ворвалась в их жизнь, подобно вихрю. То, что случилось дальше, Ангелина не могла бы представить себе даже в страшном сне: ей суждено было стать женой французского шпиона, наложницей солдата, богатой вдовой парижского нотариуса. Однако ни на миг не забывала она пылкого гусара, который – в этом у нее не было сомнений – стал отцом ее дочери… Смогут ли Никита и Ангелина победить злой рок, который заставляет их проходить через все новые и новые испытания?Книга также выходила под названием «Князь сердца моего».
Полное страстей завораживающее повествование о трех поколениях прекраснейших женщин, наделенных блестящим талантом…Много ли людей на этом свете смогли сотворить и поддерживать миф о себе? Такой легендой — воплощением романтической мечты, блеска и очарования — являлась в глазах своих поклонников рыжеволосая и чувственная красавица Мара, блистательная цирковая гимнастка. Мишель — столь же гордая и честолюбивая, верная в дружбе и непреклонная в достижении своих целей, как и ее знаменитая бабушка Принцесса Мара.