Викинг. Бог возмездия - [2]

Пора!

Мальчик сделал три быстрых шага, а на четвертом бросил копье. Оно полетело по небольшой дуге и ударило в правую заднюю ногу лося, но недостаточно сильно, чтобы пронзить плоть. Сохатый взревел, повернулся и помчался сквозь деревья в сторону отца мальчика.

Харальд издал оглушительный вопль, под стать реву лося, и бросил свое копье; наконечник сверкнул в лучах солнца, точно вспыхнула молния, но каким-то непостижимым образом лось оказался невероятно быстрым для своих размеров – копье ярла оставило алую полосу у него на шее и улетело в гущу деревьев.

– Задница Тора! – завопил Харальд, когда лось помчался прочь, не разбирая пути, ломая ветки и разбрасывая в стороны хвою, и скрылся в чаще леса.

Однако конунг, положив руки на колени и воткнув свое копье в землю рядом, оглушительно хохотал, и его смех отражался от деревьев.

– Что тут смешного? – крикнул отец мальчика, чье лицо под золотистой бородой покраснело от ярости: он промахнулся, что было само по себе плохо, а теперь еще его хозяин смеялся над ним.

Продолжая хохотать, конунг выпрямился, подошел к мальчику и обнял его за плечи. Тот сразу же выпрямил спину и выпятил грудь, попытавшись за одно короткое мгновение стать старше на год.

– Твой мальчишка, Харальд! – сказал конунг. – Клянусь богами, у него талант, он отлично бросает копье. Можешь не сомневаться, гордый лось обделался, когда увидел лицо малыша Сигурда.

Мальчик не мог понять, смеется над ним правитель или хвалит, и попытался улыбнуться, но почувствовал, что у него ничего не получается. И тут его отец тоже рассмеялся, и громоподобный хохот двух мужчин напомнил мальчику грохот морского прибоя.

– Не хотел бы я быть твоим врагом, малыш! – сказал конунг и с такой силой стукнул мальчика по плечу, что у того на мгновение помутилось в голове.

Однако он продолжал размышлять про самца лося и о том, что не сумел его убить. И в конце концов дал себе слово, что в следующий раз пронзит копьем плоть зверя. В следующий раз он будет сильнее.

– Не знаю, как ты, Харальд, но меня мучает жажда, – заявил конунг, вытаскивая копье из земли.

– Я постоянно страдаю от жажды, – ответил ярл, когда под оглушительный лай собак, почувствовавших запах лося, к ним начали подходить остальные члены отряда, старавшиеся поскорее оказаться рядом со своими лордами.

Сигурд поднял копье, и Харальд показал на его наконечник.

– Видишь кровь, малыш? – спросил он. – Это был хороший бросок. Лучше моего.

После этого они повернули на север, чтобы вернуться в дом конунга Горма, где их ждала медовуха.

И теперь копье больше не казалось мальчику таким тяжелым, как прежде.

Глава 1

785 год нашей эры

Скуденесхавн, Норвегия

Ярл пробежался пальцами по хрящикам и белым костям, лежавшим на тарелке перед ним, потом поднял блестящую от жира руку к кольцам из переплетенного серебра, украшавшим его левое предплечье, и втер жир в кожу под металлом. В его бороде начала расцветать улыбка, которая стала еще шире, когда одно из колец сдвинулось настолько, что он сумел подсунуть толстый указательный палец под головы оскалившихся зверей, около года или даже больше замыкавших круг.

– Это тому, кто сумеет сбить Улафа с ног! – проревел он, стащил кольцо с руки, поднял его вверх – от него отразился мерцающий свет масляных ламп – и со стуком положил рядом со своей деревянной тарелкой. В ответ раздался оглушительный грохот ладоней по сосновым доскам стола.

– Пора нам обновить истории Хагала. Он вот уже несколько лет рассказывает нам одно и то же – и думает, что, просто изменив имена, может нас дурачить!

Все, кроме Хагала Песнь Ворона, который стал малиновым под своей аккуратной бородой и принялся не слишком рьяно защищаться, дружно рассмеялись.

– Он думает, мы не понимаем, что он раз за разом преподносит нам одни и те же объедки, – проревел Харальд, и огромная серебряная брошь у него на правом плече, удерживавшая плащ, сверкнула в свете факелов. – Но вот чего он не знает, так это что когда он пердит ртом, мы мирно спим.

Собравшиеся за столом поддержали его дружными криками и принялись стучать ладонями по скамье, а бедный скальд ударил по воздуху рукой и поднес к губам рог.

– Постарайся не сломать кому-нибудь шею, Улаф! – предупредил его Харальд, подняв вверх блестящий от жира палец и нахмурив брови.

Не поворачиваясь, чтобы посмотреть, готов ли кто-то бросить вызов – потому что таковые всегда имелись, – Улаф пожал широкими плечами и встал со скамьи, стряхивая крошки хлеба с рубахи, туго обтянувшей похожую на бочку грудь. Затем поднес рог с вином к толстым губам и осушил его до дна под громкие вопли и громоподобный стук ладоней по столу, от которого содрогнулись деревянные стены жилища ярла.

– Не спеши, Улаф! Тебе придется много лет жить с унижением, которое тебя сейчас ждет, – сказал Сорли, ухмыляясь друзьям, которые подняли рога с медом, приветствуя его похвальбу.

Мужчины и женщины сбились в дальних углах; собаки принялись рычать, сражаясь за объедки.

– Ха! – вскричал Улаф, перевернул рог над головой, показывая, что тот пуст, и тут же швырнул его темноволосой рабыне, которая, явно проделывая этот трюк не один раз, ловко его поймала.