Вихри волшебства - [7]

Но тут Джемайма Джейн — или, вернее, Пруденс, — сияя, повернулась к полицейским.

— Он будет играть со мной и с Буксиром! — объявила она. — Он очень любит, когда его тянут за нос!

Рьяный Кудесник еле сдержал стон.

ПОХИТИТЕЛЬ ДУШ

Мур Чант просто места себе не находил, и не было ему покоя ни одному, ни в компании. А все из-за этого мальчика-итальянца, которого Крестоманси нежданно-негаданно привез в свой Замок из Италии.

— Мур, это Антонио Монтана, — представил гостя Крестоманси, вид у которого после путешествия был очень усталый. — У него крайне интересные магические способности, вот увидите.

Мур поглядел на мальчика-итальянца, а мальчик-итальянец протянул руку и сказал:

— Здравствуй. Пожалуйста, называй меня просто Тонино.

Он превосходно говорил по-английски, но в конце каждого слова чуточку запинался, как будто привык, чтобы слова кончались на «о». Мур тут же понял, что будет дни считать до того светлого мига, когда кто-нибудь увезет Тонино обратно в Италию. И понадеялся, что этот «кто-то» додумается увезти Тонино побыстрее.

Дело было не только в превосходном английском и хороших манерах. У Тонино были светлые волосы того самого сероватого оттенка, который принято называть пепельным, и Мур даже и не знал, что у итальянцев бывает такое. Пепельный блондин — это очень изысканно, и Мур сразу почувствовал, что у него-то самого шевелюра, как простая солома. Но этого мало — у Тонино были доверчивые карие глаза и перепуганный вид, и к тому же он с виду казался явно младше Мура. Гость был такой милый, что Мур отнял руку настолько быстро, насколько это позволяли приличия, и сразу понял: все считают, что он теперь будет с Тонино нянчиться.

— Приятно познакомиться, — соврал он.

Тут, конечно, Крестоманси добавил:

— Я полагаюсь на вас, Мур: не сомневаюсь, что вы поможете нашему гостю освоиться в Англии и свыкнуться с нашей жизнью.

Мур вздохнул. С этой минуты его ждет беспросветная скука.

Но на деле оказалось еще хуже. Все дети в Замке единогласно постановили, что Тонино просто прелесть. Они из кожи вон лезли, чтобы с ним подружиться. Дочь Крестоманси Джулия терпеливо учила Тонино разным британским играм, в том числе крикету. Сын Крестоманси Роджер тоже участвовал в уроках крикета, а потом целые часы напролет соревновался с Тонино, у кого заклинания лучше. Воспитанница Крестоманси Дженет тоже часы напролет расспрашивала Тонино об Италии. Дженет была из другого мира, где все совсем не так, и ей было ужасно интересно, что именно там не так.

И все равно, несмотря на подобное внимание, вид у Тонино вечно был одинокий и потерянный, и поэтому Мур отчаянно старался его избегать. Он понимал, что Тонино ужасно скучает по дому. По правде говоря, Мур был уверен, что Тонино сейчас чувствует себя точно так же, как чувствовал себя сам Мур, впервые оказавшись в Замке Крестоманси, и Мур не мог побороть досаду на то, что кто-то присвоил себе его личные чувства. Мур понимал, что это глупо, — вот почему ему было не по себе наедине с самим собой, — но и с Джулией, Роджером и Дженет ему теперь тоже стало невесело. Мур считал, что они зря подняли весь этот дурацкий шум вокруг Тонино. До его появления Джулия и Роджер нянчились именно с Муром. Он уже привык быть самым маленьким и несчастненьким, и тут пришел Тонино и испортил ему весь праздник. И Муру совсем не становилось легче оттого, что все это было ему яснее ясного.

Еще хуже было то, что самого Крестоманси очень интересовали магические способности Тонино. Несколько дней он почти целиком провел с Тонино — проделывал всевозможные опыты, чтобы выяснить пределы его могущества, — а в это время Муру, который привык считать, что это у него интересные магические способности, предлагалось в одиночку сражаться в кабинете чародея с премудростями теоретической магии.

— Мне думается, — объяснял Крестоманси Муру, — что Тонино не только может усиливать чужие чары, но и пользуется волшебством, которое творят другие. Если это так, то дарования у него весьма необычные. К слову, — добавил он, оборачиваясь в дверях, и Муру показалось, будто он такой высокий, что едва не задевает потолок, — к слову, вы, по всей видимости, еще не показали Тонино Замок. Как так получилось?

— Я был занят... я забыл, — надулся Мур.

— Может быть, вы все же сумеете изыскать время, несмотря на всю вашу занятость, — произнес Крестоманси, — а не то я, вероятно, почувствую в себе некоторую склонность к серьезному недовольству.

Мур вздохнул, но кивнул. Ослушаться Крестоманси, когда он так говорил, не мог никто. Но теперь Муру стало ясно, что все его чувства Крестоманси прекрасно известны, но никакого сострадания не вызывают. Погружаясь в пучину своих печалей, Мур снова вздохнул.

В теоретической магии он совершенно запутался. Беда была в том, что Мур инстинктивно творил волшебство, и вправду относящееся к сфере высшей магической теории, но совершенно не знал, что именно он делает. Крестоманси говорил, что Муру обязательно нужно изучать теорию, а иначе когда-нибудь по ошибке он наделает ужасных дел. Что же касается Мура, ему хотелось только одного — чтобы можно было магическими средствами решать теоретические задачи, — а именно для этого, судя по всему, магия и не годилась.