Вихри Мраморной арки - [24]

— Пойдем пешком.

— Там же дождь, — напомнила Кэт.

Лучше дождь, чем ветер. Давай, еще выше, еще чуть-чуть.

Мы почти приехали. Подростки взваливали рюкзаки на плечи. Дойдем до ближайшего телефона и вызовем такси. А потом? Не высовываться. Избегать сквозняков. Превратиться в Стариканов.

«Не выйдет», — мрачно подумал я. Вихри повсюду. И все же я должен уберечь от них Кэт. За двадцать лет не смог, так хоть теперь оградить ее от их смертельного дыхания.

Три ступеньки до верха. Французы дергали чемодан, покрикивая: «Allons! Allons! Vite! Шевелись, быстрее!»

Я оглянулся, пытаясь расслышать за их воплями шум поезда. И увидел, как ветер взметнул седые волосы женщины, шагнувшей на первую ступеньку эскалатора на спуск. Она пригнулась, втягивая голову в плечи от налетевшего сверху вихря. Сверху! Ветер пригладил челки ничего не заметивших юнцов, задрал им воротники и полы рубашек.

— Кэт! — Я потянулся к ней, вцепившись в резиновый поручень, будто силясь остановить его, не дать ему вынести нас наверх, в объятия вихря.

Я схватил Кэт за локоть. Она пошатнулась и, потеряв равновесие, почти упала на меня. Я развернул ее лицом к себе, прижал к груди, обвил руками — но было поздно.

— Я люблю тебя, — произнесла она, как будто в последний раз.

— Не надо… — начал я, но ветер уже налетел, неумолимый и лихой. От его порыва волосы Кэт прилипли к щекам, нас чуть не сдуло со ступеньки, а запах тут же шибанул мне в нос. Я задохнулся от изумления.

Старушка на соседнем эскалаторе застыла в проходе, запрокинув голову и закрыв глаза. Сзади скопилась пробка, люди раздраженно бормотали: «Простите!» и «Можно пройти?» Она не слышала. Запрокинув голову, она блаженно втягивала в себя воздух.

— Ой! — Кэт тоже запрокинула голову.

Я сделал глубокий вдох. Аромат сирени, дождя и радостного ожидания. Сменяющие друг друга из года в год туристы с путеводителем «Лондон за сорок долларов в день» и молодожены, держащиеся за руки на платформе. Эллиот с Сарой и мы с Кэт, выскакивающие из поезда и со смехом несущиеся за Стариканом по зовущим вдаль переходам к линии Дистрикт и Тауэру. Аромат весны, легкости на подъем и столького впереди.

Он затерялся в изгибах тоннелей вместе с отчаянием, ужасом и горем. Пропал в лабиринте переходов, лестниц и платформ, пойманный в ловушку и усиленный инверсионным слоем.

Мы стояли наверху.

— Можно пройти? — раздался мужской голос сзади.

— Мы отыщем твой сервиз, Кэт, — пообещал я. — На Портобелло-Роуд есть блошиный рынок, а уж там найдется все, что только душе угодно.

— Туда идет метро? — спросила она.

— Простите! — порывался пройти мужчина. — Дорогу, пожалуйста!

— «Лэндброук-Гроув». Ветка Хаммерсмит энд Сити. — Я наклонился поцеловать жену.

— Вы загораживаете проход, — возмутился мужчина. — Вас же не обойти.

— Мы улучшаем атмосферу, — ответил я и снова поцеловал Кэт.

Застыв еще на мгновение, мы вдохнули его полной грудью — аромат листвы, сирени и любви.

А потом перешли на соседний эскалатор и, держась за руки, спустились на платформу в восточном направлении, чтобы сесть на поезд до Мраморной арки.

ПОСИНЕВШАЯ ЛУНА [4]

СООБЩЕНИЕ ДЛЯ ПРЕССЫ: «Сегодня компания «Мауэн кемикал» объявила о завершении монтажа принципиально новой установки для выброса отходов, разработанной в чагуотерской экспериментальной лаборатории штата Вайоминг. По словам руководителей проекта Брэдли Макаффи и Линн Сандерс, эта установка будет с силой выбрасывать непереработанные углеводороды в верхние слои стратосферы, где они подвергнутся фотохимическому разложению при участии трехатомных аллотропных соединений, с последующим выпадением двууглекислой соды, способной нейтрализовать кислотные дожди. Согласно предварительным исследованиям, можно ожидать значительного увеличения мощности озонового слоя без заметного нарушения равновесия земной биосферы».

— Как ты думаешь, стал бы Уолтер Хант изобретать английскую булавку, зная, что панки будут протыкать ею щеки? — спросил м-р Мауэн. Он мрачно смотрел в окно на возвышающиеся вдалеке шестисотфутовые трубы.

— Не знаю, мистер Мауэн, — со вздохом ответила Дженис. — Хотите, я скажу ребятам из отдела исследований, чтобы они подождали еще немного?

Вздох должен был означать: «Уже пятый час, темнеет, и вы трижды просили своих подчиненных подождать, и когда же вы наконец примете какое-нибудь решение?»

Но ее собеседник отмахнулся от этого немого вопроса.

— С другой стороны, — продолжал рассуждать он, — возьмем, к примеру, подгузники. Не будь английских булавок, младенцы без конца кололись бы обычными.

— Это поможет восстановить озоновый слой, мистер Мауэн, — напомнила Дженис. — И, по мнению отдела исследований, никаких вредных побочных эффектов не ожидается.

— Как просто: выбрасываешь облако углеводородов в стратосферу и не ждешь никаких вредных побочных эффектов! Отдел исследований в этом уверен, — пробормотал мистер Мауэн, поворачивая кресло так, чтобы оказаться лицом к Дженис. Он едва не уронил портрет своей дочери Салли, стоявший на столе. — Однажды я уколол Салли английской булавкой. Она вопила битый час. Так это как, вредный побочный эффект? А как насчет тех осадков, которые образуются при участии озона? Двууглекислый натрий, сообщает мне отдел исследований. Совершенно безвредная сода. Откуда они знают? Кого-нибудь из них когда-нибудь посыпали содой? Позвони им… — Не успел он закончить фразу, как Дженис схватила трубку и набрала номер. На этот раз она даже не вздохнула. — Попроси, чтобы они рассчитали, как могут подействовать эти щелочные дожди.