Вихрь. Любовь, которая стала новым началом - [93]

После того как Гилберт, Арисса и Натаниэль снова привели всех солдат к присяге, был показан пропагандистский видеоролик о «Красной буре»: о том, как Хоторн готовит своих солдат к предстоящей битве.

Но я смотрела исключительно на Бэйла. Он стоял рядом с Хоторном и Греймсом и выглядел так, как всегда выглядел на подобных видео. Пустые глаза, прямая осанка, мгновенное послушание в глазах, когда Хоторн заговаривал с ним.

Я знала, что Бэйл на видео был моим Бэйлом, потому что все это снималось не больше трех часов назад. Он должен был играть эту роль, и любое фальшивое моргание могло выдать его. И все же я отчаянно искала какие-то знаки, хоть что-нибудь, что свидетельствовало бы о том, что это действительно мой Бэйл.

Но знаков не было.

– Это хорошо, – сказал Фагус, стоявший рядом со мной во время инструктажа. – Он положил руку мне за плечо. – Это означает, что все идет по плану. Не волнуйся.

Не волнуйся.

Это было невозможно. Потому что с тех пор, как Бэйл ушел, я не могла подавить в себе чувство тревоги. Темное и уродливое, оно вело к чему-то.

И именно по этой причине в моем списке был еще один важный пункт.

Она ушла добровольно.

Эти слова со вчерашнего дня не выходили у меня из головы. Так сказала Рокс, когда мимо нас вели перебежчиков из «Красной бури».

Инженер, которую Натаниэль взял с собой, бежав от Хоторна. Как я полагала, она была уведена против воли… И вдруг – добровольно.

С тех пор меня не покидал вопрос: почему?

Почему она порвала с Хоторном? Почему она сделала это практически перед предполагаемой победой?

Это не имело смысла.

С ребятами мы договорились встретиться на улице после выдачи оружия; выдача происходила на нижних уровнях стены. Я как раз шла туда… Однако решила заглянуть в еще одно место.

Я стояла на одной из внешних платформ. Палатки перед стеной уже были убраны. Дневная жара достигла своего пика, в воздухе висела духота, и у меня сильно разболелась голова. Атлас терся о мои ноги, и я провела рукой по теплому мху на его спине, а затем направилась обратно к стене.

Солдаты шли к местам дислокации на разных уровнях стены. В коридорах солдат было больше, и они уважительно пропустили меня. Я видела по их взглядам, что они возлагают большие надежды на мои способности.

Главный инженер Скай-Сити хотя и не находилась в тюремном отсеке, тем не менее была заключена под стражу. Мне не составило большого труда найти это место в стене, так как план сооружения был в открытом доступе. Я быстро шла по переходам, пока наконец попала в отсек со стеклянными дверями. У каждой двери была консоль, с помощью которой можно было открыть ее, но делать это могли только уполномоченные лица.

Благодаря статусу вихревого бегуна я имела такие полномочия, но мне потребовалось минут десять, чтобы найти нужную камеру, и еще столько же, чтобы дождаться момента, когда никто из охранников не заметит, как я войду в помещение.

Я посмотрела через толстое стекло. К моему удивлению, главный инженер Скай-Сити была совершенно одна, хотя другие помещения отсека были заполнены.

Ну что же… Я глубоко вздохнула, прижала детектор к панели открытия и жестом приказала Атласу подождать снаружи.

Когда дверь с шипением открылась, женщина медленно подняла глаза. На ней все еще была униформа с красным пламенем на груди, а ее коротко стриженные волосы сияли в неоновом свете, падающем с потолка.

– Привет, Реета, – сказала я. Ее имя я нашла в системе кураториума. В нее вносились все вновь прибывшие, даже те, кого оставляли только на время. Канто, должно быть, записала Реету, когда извлекала чертеж из ее детектора.

Я немного неуверенно протянула руку. Только сейчас я осознала, насколько остекленевшими были ее красные глаза. Она посмотрела на меня взглядом, в котором я не заметила ни малейшей искры надежды.

Я набрала воздуха в легкие.

– Меня зовут…

– Я знаю, как тебя зовут, – перебила она, хотя ее голос при этом звучал очень тихо. – Ты – бегун во времени.

– Да, верно. А здесь я потому, что хотела бы поговорить с вами о «Красной буре».

Реета почти беззвучно усмехнулась, но ее усмешка больше была похожа на рыдание.

– Сейчас уже слишком поздно об этом говорить.

– Почему слишком поздно?

Она посмотрела на меня, как будто я сошла с ума.

– Потому что война начнется сегодня. Я… – Она уставилась в пустоту и вытерла глаза. – Я понятия не имею, зачем она посылает тебя и чем это может помочь сейчас. Если видео для вас все еще недостаточное доказательство, тогда вам не нужно больше меня допрашивать. Вы не можете навязать мне еще большее чувство вины, чем то, которое я сейчас испытываю.

Теперь уже я была в полнейшем замешательстве. Она?

– Вы говорите о Жулиане Канто?

В конце концов, это ведь Канто допрашивала ее и извлекла чертеж из ее детектора.

Женщина скептически посмотрела на меня:

– Это она послала тебя?

– Нет. – Я села на одну из скамеек. – Не она. Жулиана Канто даже не знает, что я здесь.

Реета, кажется, удивилась, и прошло некоторое время, прежде чем она снова заговорила.

– Ваш главный штурман, – женщина делала ударение на каждом слоге, – не поверила мне. Она думает, что я двойной агент. Какая чушь! Она ведь должна понять, что у меня не было выбора, кроме как дезертировать после того, что я увидела. Видео не подделка, она легко может это проверить.