Вихрь. Любовь, которая стала новым началом - [76]

Я направилась к дому. По рукам побежали мурашки. И чем ближе я подходила, тем сильнее мне хотелось повернуть назад. Потому что впереди, в сохранившейся стене дома, я увидела дверь. Дверь, которая когда-то была желтого, как солнце, цвета. Дверь, через которую я часто проходила и которую мы с мамой выкрасили в этот цвет.

– У тех, кто выходит в день с солнцем, всегда хорошее настроение, – прошептала я, и голос мамы эхом отозвался у меня в голове.

Она каждый раз произносила эту фразу, когда мы выходили из дома.

Я замерла, когда вдруг обнаружила, что стою прямо перед дверью.

Осторожно положила руку на обугленное дерево.

Я поняла теперь, куда Бэйл привел меня.

Домой.

Я толкнула дверь. Петли скрипнули, и мне пришлось приложить усилие, чтобы она вообще открылась. Затем вошла и замерла. Это была… могила из пепла. Кое-что из мебели еще можно было распознать: деформированный журнальный столик, сделанный из металла, вешалка для верхней одежды, тоже металлическая. В конце прохода я увидела кухню, от которой остался только фундамент. Но полки с книгами, названия которых я помнила, фигурки, которые собирала моя мама, картины на стенах, большой пушистый ковер перед зеленым диваном, – все это сожрало пламя.

Странное ощущение… Я видела перед собой детали, которые давным-давно растворились во времени. Вот там, напротив дивана, я часто сидела, когда мама заплетала мне косу. Кухня… Мама часто пекла какие-то вкусности. Она любила пробовать новые виды тортов, хоть у нас никогда не было гостей. А вот там… Словно управляемая невидимым пультом, я направилась к гардеробной, рядом с которой на деревянной стене было что-то нацарапано.

Элейн, шесть лет – над этим черточка. Чуть выше: Элейн, семь лет – и еще одна черточка. Выше всего было: Элейн, десять лет. И больше ничего.

Я выпрямилась и огляделась. В доме было еще три комнаты. Ванная, моя старая детская и спальня моей матери. Все было уничтожено огнем.

Я сжала губы. Почему сейчас? Почему Бэйл привел меня сюда именно сегодня?

И дело не в том, что я никогда не думала вернуться сюда, чтобы снова увидеть свой дом. Я и не знала точно, где он находится, этот скромный домик в лесу, потому что была слишком мала, когда покинула его. Узнавать не было необходимости. Мне не нужно было просить об этом Гилберта или Луку. Мои вихри… Они доставили бы меня сюда. Достаточно было моих воспоминаний о том, что произошло здесь в 2092 году.

И что бы это дало? Кроме того, что мне пришлось бы снова пережить потерю. То, что цюндеры забрали у меня мой дом, мою мать.

И вот сейчас я была здесь, в этой могиле.

Зачем Бэйл сделал это?

– Когда я в тот раз прибыл сюда… – сказал он, и я, услышав его голос, так испугалась, что ударилась о торчащую балку, и на меня посыпалось облако из пыли и пепла.

Бэйл стоял, прислонившись к дверному косяку, и оглядывал комнату, то, что от нее осталось.

– …ты была на поляне, а ваш дом полыхал.

Я повернулась к нему, но не решалась что-либо сказать.

– Если честно, – продолжил Бэйл, – я не видел, как погибла твоя мама. К тому времени она, наверное, уже была мертва. Вокруг царил полнейший хаос. Мутанты боролись с бегунами. Это было похоже на войну. И я знал: я должен вынести эту девочку отсюда. Я знал, что она погибнет, если я оставлю ее здесь.

– Что значит… «это было похоже на войну»? – выдохнула я, прижимаясь к стене с черточками. – Это было ограбление. На нас напали цюндеры…

Бэйл потер рот. Он выглядел слабым, но не подошел ближе.

– Что ты помнишь, Элейн?

Мои пальцы коснулись обугленных деревянных досок.

– Дом горел… Моя мать упала со скалы, потому что цюндеры загнали ее туда.

Он кивнул.

– А потом?

– Прежде чем они смогли убить меня, появился ты и унес меня к моей тете.

Бэйл глубоко вздохнул:

– Это то, что ты знаешь. Не то, что ты помнишь. Элейн… подумай. Что было до этого?

До этого?

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду. – Мой голос стал громче. – Я… собирала цветы, наверное. Моя мама любила живые цветы. Я обычно ходила в лес по утрам и…

– А потом?

Я ненавидела этот тон в его голосе. Как будто он знал что-то, чего не знала я.

– Элейн, – сказал он мягче. – Что случилось после того, как ты ушла в лес?

– Пришли цюндеры! – крикнул я. – Что ты хочешь услышать от меня? Что они били мою мать? Я ничего этого не знаю, о’кей? Я только слышала, как она кричала, а потом – как она падает. Я не успела! Это то, что ты хочешь знать? Я не успела предотвратить это!

Я плакала. Я слишком поздно это заметила и теперь не могла остановиться. Бэйл скривил рот, он явно мучился. Но вместо того, чтобы подойти ко мне, он повернулся и наклонился к жестяной коробке, стоявшей на металлическом, покрытом пеплом столе в гостиной, и что-то вынул из нее.

На свету, который падал через широкие щели в крыше, что-то блеснуло.

Медальон. Серебряный медальон, обрамленный цветами, выглядел точно так же, как тот, что я носила на шее.

– Думаю, он принадлежал твоей маме, – сказал Бэйл. – Я нашел его всего пару лет назад. Сымитировав свою смерть, я вернулся сюда еще раз. Он идентичен твоему.

Он протянул мне медальон, и я неуверенно взяла его. Я знала, что у моей мамы был точно такой же. Она заказала их для нас, чтобы мы всегда были связаны. – Открой его.