Видение Нагуаля - [2]

Как следует из толтекского мировоззрения (и с этим согласятся многие философы), человек должен бессознательно ощущать преграду, отделяющую его от Реальности. Эта преграда имеет не только умственный (точнее сказать, когнитивный) характер, но и перцептивный, а поскольку восприятие — это источник всякого опыта бытия, препятствие такого рода становится экзистенциальным. Человеку дано непрерывно ощущать свою ограниченность. Как написал в свое время американский психолог У. Найссер, "назначение восприятия… состоит в раскрытии того, что же действительно представляет собой окружающая среда, и в приспособлении к ней".

Судя по всему, это назначение восприятия реализовало себя в человеке далеко не полностью. Отсюда — постоянное чувство собственной незавершенности, томительная тоска по иному, полноценному существованию в более широком и разнообразном мире. Религиозные и мистические идеи являются результатом этой тоски, непрерывными попытками разрешить трудно вербализуемое, но ярко чувствуемое противоречие хотя бы в пространстве надежд и фантазий.

На протяжении тысячелетий в человеке ведут борьбу два противоположных познавательных импульса — экстравертивный и интровертивный. Традиционная антропология полагает, что интровертивность (т. е. обращенность внимания на собственную психику и собственную природу) возникла на относительно поздних этапах развития человеческого вида, после того, как в результате активного освоения окружающей среды человек обрел способность абстрактно мыслить и погрузился в метафизические рассуждения о своем месте во вселенной.

Но так ли это на самом деле? Даже известная нам история цивилизаций заставляет усомниться в этом, казалось бы вполне логичном, предположении. Известно, что древнейшие культуры Востока были в первую очередь интровертивны, да и шаманизм, который, видимо, был одной из самых ранних форм человеческой культуры у всех народов Земли, опирался на самоисследование и самопознание, и уже впоследствии попытался применить свои открытия для изменения внешнего мира. Магическое мышление — один из самых ранних типов мышления, сформировавший человека, — исходило из интуитивного понимания сокровенного родства психических процессов с воспринимаемыми феноменами Реальности. Осознавший себя человек естественным образом становился магом — в том смысле, что вдруг улавливал таинственную связь между работой своей мысли, своего внимания и восприятия, и особенностями проявлений мира, данного ему в опыте. Думаю, можно утверждать, что первым открытием человеческого осознания — открытием, определившим нашу дальнейшую судьбу, — стало понимание, что целенаправленное усилие по изменению собственного психического состояния ведет к соответствующему изменению всей системы "человек — мир", и это стало изначальным актом творчества, породившего цивилизацию. И лишь затем, в эпоху активного взаимодействия племен, находящихся на разных уровнях развития, суровая необходимость выживания на фоне конфликтов и неизбежной конкуренции привела к разделению магического мышления на интровертивный и экстравертивный способы познания.

Интроверсия требовала сосредоточенного покоя и неторопливого образа жизни, она давала ощутимые плоды далеко не сразу, поскольку охватывала весь экзистенциальный континуум целиком — как внешний, так и внутренний мир человека с огромным числом неоднозначных взаимосвязей. Экстравертивный подход, напротив, упрощал познавательную ситуацию, сосредоточив свое внимание на закономерностях внешней реальности так, словно внутренней вовсе не существовало. Простота и поверхностность такого мышления имела свои сиюминутные преимущества — динамичность, прагматизм, быстрое приспособление к меняющейся ситуации. Возможно, именно поэтому ближневосточный и европейский мир, наиболее густо заселенный различными племенами, которые непрерывно сражались между собой за территорию и экономическое господство, стал родиной развитого экстравертивного мышления, а этнически однородные или малонаселенные области (Центральная Азия, древнеамериканский континент) в течение долгих веков были местом формирования цивилизаций в значительной мере интровертивного типа.

Здесь следует сказать еще об одном, крайне важном для нас моменте. Психика, направившая сосредоточенное внимание на свои собственные процессы, с самого начала сталкивалась с серьезными трудностями — во-первых, человеку естественным образом открывалась неопределенность, присущая всему воспринимаемому, во-вторых, он обнаруживал, что его перцептивному опыту могут быть доступны разные миры, каждый из которых крайне сложен в обращении и требует длительного исследования. Иными словами, мир оказывался таким сложным, что нередко ставил в тупик магов и мистиков во всех культурах, порождал заблуждения и иллюзии, в которых интровертивные цивилизации пребывали иногда тысячелетиями. Ясно, что в таких условиях они не могли эффективно конкурировать со своими западными соперниками и временно отошли на второй план, тем самым еще раз убедив экстравертов-прагматиков в правильности избранного ими пути.

Главная проблема «магического», или интровертивного типа мышления заключалась (и заключается по сей день) в отсутствии методически верного понимания основных принципов работы с открывающимся опытом и аморфности критериев реальности-нереальности сенсорных данных. Неразрешенность этой фундаментальной проблемы вызвала к жизни парадоксальное положение, известное всем магам и мистикам вплоть до сегодняшнего дня: с одной стороны, имеется достаточно свидетельств, что магический путь познания может привести к радикальной трансформации человека и принципиальному расширению всех его возможностей (как когнитивных, так и функциональных), с другой стороны — нет никаких гарантий, что магический эксперимент даст ожидаемые результаты, нет достоверного метода и нет возможности адекватно передать собственный опыт ученикам или последователям.