Вид сверху - [52]

— Прости, пап, — выдохнул, наконец, юноша.

— Что сделано — то сделано, — тихо проговорил отец. — Главное — извлечь из допущенных ошибок правильные уроки. Ну и, по возможности, минимизировать потери — но по этой части Иосифу Алексеевичу нет равных в мегаполисе.

— Он такой хороший адвокат? — спросил Юрка.

— Он лучший. Про него говорят, что представляй он перед Господом интересы Адама и Евы, человечество до сих пор жило бы в раю. Нам с тобой очень повезло, что он с нами.

— Он сможет сделать так, чтобы у тебя не было неприятностей по службе? — с надеждой спросил юноша.

— Если он не сможет — не сможет никто, — развел руками Нестеров-старший. — Но наша с тобой задача — помочь ему. Поэтому, слушай. Постельный режим важен сам по себе, но Иосиф Алексеевич просил тебя в любом случае никуда не выходить из квартиры, пока все не закончится. Так что можешь считать себя под неофициальным домашним арестом — на этом, кроме всего прочего, настаивает полиция.

— Разве по закону они имеют на это право? — удивился Юрка.

— Не имеют, — качнул головой отец. — Зато если уж шлея попадет им под хвост, имеют право закрыть тебя в тюремной больнице. Так что лучше пойти им навстречу в малом.

— Ясно, — кивнул юноша. — А если из Института позвонят — тоже не выходить?

— Если позвонят, просто попроси прислать за тобой «скорую». Они в курсе твоего состояния и не откажут. Кстати, вот твой телефон, — сунув руку в карман, Андрей Андреевич достал оттуда полученную в больнице Юркину трубку, хотел было положить на тумбочку у изголовья кровати, но не дотянулся, и, примерившись, бросил по навесной траектории на кровать. Юноша дернулся, чтобы поймать ее, но не успел, и телефон хлопнулся на одеяло. — Я договорился с Марией Сергеевной, в мое отсутствие она присмотрит за тобой, — продолжил между тем Нестеров-старший. — Очень надеюсь, что ты воспримешь ее не как тюремщицу, а как заботливую сиделку — в клинике сказали, что она тебе сейчас необходима.

Юрка криво улыбнулся: уж на кого-кого, а на тюремщика Мария Сергеевна, грузная женщина бальзаковского возраста, приходившая к ним по пятницам делать влажную уборку в квартире, походила меньше всего.

— Пожалуй, это все, — проговорил Андрей Андреевич, поднимаясь со стула. — Я пойду, а ты отдыхай…

— Пап! — окликнул Юрка отца, когда тот был уже в дверях.

— Что? — обернулся тот.

— А верзилин в самом деле существует? И почему его скрывают?

Вздохнув, Нестеров-старший сделал шаг назад и остановился, опершись обеими руками о спинку стула, на котором недавно сидел.

— Верзилин… Какое-то до крайности нелепое название, не находишь?

— Дело не в названии, — упрямо проговорил юноша. — Дело в сути.

— А что касается сути… Давай так решим: я наведу справки — моя должность позволяет мне это сделать. Если лекарство, дающее маломерам возможность стать обычными людьми, в самом деле существует — за пару дней я это выясню. И заодно узнаю, кто и почему скрывает это от общественности. Но только сам ты не будешь ничего предпринимать в этой связи, не дождавшись моего ответа. Договорились?

— Договорились, — кивнул Юрка.

— Ну вот и отлично, — вымученно улыбнулся отец. — А теперь отдыхай, — и подхватив стул за спинку, Андрей Андреевич вышел вместе с ним в коридор.

Интерлюдия. Вид снизу. Анка

Верзил Анка люто ненавидела с детства. Ненавидела и боялась. И никто из знавших ее историю не посмел бы сказать, что у нее не имелось на то веских причин.

Это случилось, когда Анке едва минуло шестьдесят месяцев — пять полных лет. В то время прошел слух, будто бы в некоторых мини-сити Евразии, в том числе в соседнем, Тульском, начался массовый мор. Московских ньюпов эпидемия, вроде бы, обошла стороной, но по указанию бургомистра всех детей в обязательном порядке возили в полис на прививки. Вместе со сверстниками послали в больницу и Анку.

Вопреки россказням тех, кто успел побывать в клинике с первой партией юных пациентов, вернувшейся из полиса накануне, сама процедура оказалась ничуть не болезненной — но очень уж утомительной. На каждого подростка-ньюпа у врачей уходило минуты по три-четыре, а всего ребят вместе с Анкой на прививку приехало под сотню… «Отстрелявшись» в самом начале, девочка скучала, дожидаясь остальных. Вместе с ней изнывала от безделья непоседа-Майка, которой к тому моменту шел уже седьмой год, и которая казалась Анке уже почти совсем взрослой. Кого-то другого она нипочем бы не послушала, а за Майкой, когда та небрежно предложила прогуляться по коридорам больницы, тут же пошла хвостиком.

Как так вышло, что они оказались на улице, Анка и сама не поняла. Стояла весна, природа мини-сити еще толком не проснулась от зимней спячки, но к верзилам в полис тепло, как видно, пришло раньше — иначе, откуда взялся тот ужасный шмель? Майка замахнулась на него палкой, которую по-быстрому где-то подобрала, но жужжащего монстра почему-то интересовала только Анка. Шмель принялся летать над ней, все сужая и сужая круги, и вдруг резко снизился, целя прямо в голову. Укусить не укусил, но Анка заорала, как резаная, и в панике бросилась бежать.

Опомнилась она не скоро, по шею в густой пыльной траве. Страшный преследователь отстал, но не было рядом и Майки. Анка принялась громко звать подругу, но та на помощь к ней так и не пришла.