Вид на битву с высоты - [24]

– Я блудный брат, – сказал я. – Зовут Юрием, иногда Гариком.

– А я вас буду звать Гошей, – сказала Рита.

– Как хотите. Только мне это имя не нравится.

– Почему?

– Получается толстый мальчик в очках и говорит писклявым голосом.

– Жалко, – сказала Рита. – У меня парень был, давно еще, в юности, он в баскет играл. Гоша Арзуманян.

– Я не возражаю, – повторил я.

– Ну я пошла, – сказала Рита. – Мне на работу пора. Вы сами за собой ухаживайте.

– Что-то рано у вас работа начинается, – сказал я.

– Какая есть.

Она сняла с вешалки куртку из искусственной кожи. Накинула ее и ушла, больше не сказав ни слова.

Она как раз вышла из подъезда и обернулась. Увидела меня в окне и подняла руку, прощаясь.

Из ванной вышел Аркадий. Он был аккуратно причесан, побрит, в чистой рубашке. С отвращением поглядел на стол. Говоря со мной, он принялся убирать посуду со стола и складывать в мойку, а бутылки, консервные банки, пустые баллоны из-под пепси кидал в ведро.

– Чего им надо? – спросил Аркадий. – Мне сказали – приедет человек. Братишка. Но больше ни слова – конспираторы.

– Я хочу пожить у вас немного.

– Где здесь жить? Они что, забыли, что у нас одна комната?

– Я ваш двоюродный брат, – сказал я.

– Знаю, мне сообщили. Когда мать дома, я на раскладушке сплю.

– Тогда давайте подумаем, – сказал я, – как нам лучше поступить. Ведь если я стану устраиваться в гостиницу, об этом все узнают. Это странно – приехал к брату, живет в гостинице.

– Да, неестественно.

– Я не хочу, чтобы все сорвалось из-за пустяка. И может быть, будем привыкать обращаться друг к другу на «ты»? А то еще глупее будет.

– Хорошо, значит, ты – Гарик?

– Да, Гарик, сын тети Зины.

– Хорошо, что мои в деревне.

– Иначе дядя Миша придумал бы другую версию, – предположил я.

– А ты надолго?

– По расчетам дяди Миши – на две недели.

– Я с Риткой поговорю, – сказал Аркадий. – Может, я у нее эти дни поживу. Перекантуюсь как-нибудь.

– Как знаешь. Мне нужно только, чтобы мой приезд и моя встреча с тобой ни у кого, ни у одной живой души не вызвали подозрений.

– А кого опасаешься?

– Не знаю – значит, всех.

– А что я о тебе знаю?

На столе было чисто, Аркадий вытер пластик мокрой тряпкой, поставил чайник, вымытые чашки, достал с полки завернутый в пластиковый мешок батон и порезал его на тарелку.

– Ты голодный? – спросил он, не дав мне ответить на предыдущий вопрос.

– Спасибо, не голодный.

– Сейчас скажешь, что в поезде тебе завтрак давали.

– Я из дома взял, – соврал я.

Аркадий открыл масленку, порезал колбасы.

– Ладно, рассказывай теперь, что я о тебе должен знать. А то получается, как в шпионском романе. Ты обо мне знаешь все, а я – ничего.

– Меньше будешь знать, меньше проболтаешься, – нетактично ответил я.

– Так дело не пойдет, – сказал Аркадий. Он ждал, что отступлю, иначе получалось как-то не по-людски.

Лицо у него было нерусское: большой хрящеватый, туго обтянутый кожей нос, острые скулы, глаза в глубоких впадинах, под черными бровями. Такое лицо обычнее встретить где-то в Испании. Недоброе лицо, но красивое.

– Я вкратце расскажу? – спросил я.

– Только вкратце. А то я из-за тебя не выспался. – Все ему было неладно.

Я рассказал о том, как было уговорено с дядей Мишей. Здесь слово «полковник» забылось – осталось «дядя».

– Мне нужно будет познакомиться с ребятами, которые служили в Чечне. Афганцы тоже подойдут, но они для меня староваты. У вас есть отделение «Союза ветеранов – XX век»?

– Я от этого далек, – сказал он. – Я не служил.

– Ты не слыхал – среди твоих знакомых никто в Абхазии не бывал?

– Ты имеешь в виду отдых или что?

– Нет, войну.

– А чего там делать?

– Некоторые воевали. Как наемники.

– Дурачье везде найдется.

– Значит, не знаешь?

– У нас один парень на фабрике в Приднестровье воевал. Только за кого – не знаю. Он себя казаком называет.

– Вот он мне и нужен. Познакомишь?

– Не пойдет. Он меня на дух не выносит. Я про этих воителей ему как-то сказал, что думал.

– И что?

– Хотели меня наказать. Но, к счастью, за мной ребята из моего цеха шли. Вот и сбежали твои казачки.

– Это не мои казачки.

– Так что же ты с ними в Абхазии делал?

Он налил мне чаю и подвинул по клеенке бутерброд.

– Давай договоримся, – сказал я миролюбиво. – У тебя какое отношение к дяде Мише? Ты ему доверяешь?

– Я ему обязан, – ответил Аркадий, не глядя на меня.

– Я спросил – доверяешь?

– У меня нет другого выхода, – сказал Аркадий. – Я ему обязан.

– Допустим, что все же доверяешь. И тогда постарайся доверять мне. Где я был, где я не был – не твое дело. Но если я был, то выполнял задание. И здесь тоже выполняю задание. Я думаю, что мы с тобой по одну сторону баррикады, если тебе это что-нибудь говорит.

– Значит, тебе надо внедриться к ветеранам?

– Значит, так.

– Только этот казачок из Приднестровья как узнает, что ты мой двоюродный, тебя сильно не полюбит.

– Это мои проблемы. Ты мне только его покажи... И подумай, пожалуйста, может быть, есть кто-то еще. Ну чтобы не был к тебе враждебен. Просто ветеран. Должны же здесь быть ребята, которые служили в «горячих точках».

– Пойди в военкомат.

Нет, расположения родственника я так и не добился.

Он долил себе кипятку в чашку и сказал задумчиво: