Вид из окна - [9]

Георгия Зарайского Вера встретила по дороге с кладбища на сороковой день. Просто не поместилась в старенький соседский «москвич», пришлось, как самой молодой, идти на автобусную остановку. И оказалась там в полном одиночестве, ибо рейсовый только что ушел, а следующий предвиделся где-то через час. И тогда, лихо визгнув тормозами, буквально у ее ног замер черный и строгий, как ее платье, «Мерседес». Из салона выглянул внимательный джентльмен с цепким взглядом.

- Могу я вас подвезти? - учтиво спросил он.

- Предпочитаю общественный транспорт, - сухо ответила Вера, прокручивая в уме случаи, куда увозят такие машины неосторожных девушек.

- На мне что, малиновый пиджак? - усмехнулся Зарайский, словно прочитав мысли Веры. - Неужели нельзя просто принять руку помощи? Да, признаюсь честно, вы мне сразу и очень понравились, но это не значит, что я начну к вам приставать. Меня зовут Георгий. Садитесь же, в конце концов!..

И Вера села. По дороге разговорились. Георгий приезжал на кладбище на могилу матери. Узнав о смерти Вериного отца, предложил любую помощь. Доставив ее на Кавказский бульвар, с явным сочувствием взглянул на блочную пятиэтажку.

- Не хотите перебраться в высотку в центре? - спросил он.

- Каким образом?

- Просто. Выходите за меня замуж.

- Вот так сразу?

- Вот так... Но можно не сразу... Вдруг я вам противен.

Нет, он не был противен, более того, был благороден и предусмотрителен, был нежен и заботлив, но со стороны Веры это не было любовью с первого взгляда. Да и подчеркнутая галантность Георгия исчезала, когда он погружался в свои дела, бесконечные и часто кровавые разборки, отчего кладбище приходилось посещать чаще театра.

Вера вдруг вспомнила, что Зарайский просил не называть его Жориком, лучше Гошей... А этот: «Только не называй меня Пашей. Не нравится мне это упрощенное звучание апостольского имени». О как! Вот тебе и параллель. А говорят, они не пересекаются. Ну, если верить, что женщина - это космос... Астахов разберется в этой симметрии-геометрии.

2

Буквально на второй день после смерти Георгия Вера поняла, что такое «звериный оскал» нынешнего жёсткого и жестокого бизнеса. После трудного дня, когда зрение никак не могло сфокусироваться от выплаканных слез а руки дрожали и не слушались, в ванной комнате ее догнал телефонный звонок.

- Доброе утро, Вера Сергеевна, - ядовито-вежливо пропел баритон на другом конце провода.

- Кому как, - не согласилась Зарайская.

- Да, примите мои соболезнования. Потому и звоню, что с покойным Георгием Михайловичем у нас остались очень важные незавершенные дела. Он как раз сегодня собирался подписать документы о продаже части акций одного предприятия...

«Именно того, за которое его убили», - завершила мысль Вера и при этом испытала дикий приступ тошноты от страха, но быстро пришла в себя и с этого самого первого момента решила, что страх нужно преобразовывать в злобу и ненависть, а затем давать ему волю.

- А если я откажусь от сделки? - холодно спросила Зарайская, прощупывая противника.

- Такой вариант, конечно, возможен, но, вы сами понимаете, продуманы штрафные санкции. Нужна ли вам сейчас вся эта юридическая казуистика? Предприятие и так находится вне зоны влияния холдинга, - это был прямой намек, - удерживать его дорогого стоит, а наша фирма платит хорошие деньги.

Вера прекрасно понимала, что оказаться в горящей машине следом за мужем - дело не хитрое, еще проще - удар по голове в темном переулке, но знала и другое, если тебя «прогнули» в первый раз, обязательно «прогнут» и во второй. Причем круг желающих будет расти соответственно тому, как ты сдаешь свои позиции.

- Это война, - часто повторял Георгий, - где даже пленных не берут. Говорят, когда-то наступит цивилизованный рынок, но расти он будет на почве, щедро удобренной мертвечиной. Никому не верь, Вера, - печально каламбурил муж.

- Давай отдадим им все, мы и так в раю, - пела совсем в другой тональности Вера, - зачем нам? Лучше бы детей нам Бог дал.

- Кому - им? - вспыхивал Георгий. - Ты не представляешь, сегодня они богатеют, а завтра - управляют! Но у них за душой пустота, гниль, мразь, свинство! Это скарабеи! Маргиналы, даже если у них папа - секретарь райкома, а мама - зав. торговой базы в счастливом прошлом... Вот кому ты хочешь уступить, в том числе собственную жизнь.

- Но ведь ты играешь по их правилам? - смущенно напоминала Вера.

- На их поле, - поправлял Георгий, - но по своим правилам. По правилам войны: стреляют в тебя - стреляй в ответ, не предавай союзников, помни о тех, кто кует тебе победу, подбирай достойных полководцев и не жалей денег на военную технику...

- Да зачем мне все это? - отмахивалась Вера, следуя на кухню или садясь с книгой в библиотеке, где проводила основное время.

Теперь стало ясно, зачем.

Изобретательный Астахов придумал схему, по которой конкуренты получали требуемое, а Вера обретала покой на то недолгое время, пока устроится их замысел.

Зарайская начала сворачивать бизнес в Москве, собираясь покинуть столицу. Следователи посетили ее всего один раз, спросив, почему она на второй день после смерти мужа уступила крупнейшее предприятие по явно заниженной цене, но были удовлетворены ответом о последней воле покойного. Вера Сергеевна в этот момент больше всего походила на испуганную и оставленную всеми дамочку, имеющую единственное желание - уехать куда-либо с остатками наследства. Под эту легенду пришлось продать еще несколько элементов холдинга, но мало кто знал, что вырученные средства через подставных лиц вложены в бизнес и строительство дорог на Севере. А Вера, посещая элитные клубы исключительно в черном и жестко отваживая женихов-воздыхателей, скупала офисы за Уральскими горами и аккуратно интересовалась перспективными месторождениями углеводородного сырья, необъятными лесными просторами в Сибири и на Дальнем Востоке. Надо сказать, что горе, как безошибочный тест, проявило всех псевдодрузей и явных недругов. Легенда о поступательном разорении холдинга Зарайского, о том, что он идет с молотка, позволила увидеть истинные лица тех, с кем еще вчера Георгий Михайлович играл в теннис, ходил в сауну, планировал совместные предприятия.