Ветви Ихуа - [2]
Болтают, что первыми сюда забрались предки Мерло Джикера, пришедшие с восточных холмов, что будто бы они обнаружили на дне шахты несколько десятков бигемовских скелетов да ржавый хлам. Кое-что удалось починить, остальное соорудили из того, что с собой приволокли, и, хоть в новых лесах не так-то легко обжиться, переселенцы оказались опытны и освоились в два счета.
Говорят, что на тех землях, где в убежищах отыскивают скелеты, чистка уже завершена, и жить можно смело, — само собой, ежели бигемовские правила соблюдать. Но ходят, однако, и другие слухи: будто там, где железяки надумывают стройки затевать, бывают нежданные налеты даже на зачищенные убежища.
В общине три семейства: сорока два Джикера, двадцать Юмов и два Дзендзеля — сам Сигурд и его дядя.
Дядя Огин — единственный человек в мире, за кого Сигурд готов броситься в драку со стаей волчищ, с медведем, а то и с железякой, а горный массив Шедар с его скалами, пещерами, шахтами, сосновым и буковым лесом для Сигурда — все мироздание.
Мать Сигурда уже двенадцать лет как погибла во время одного из албовских набегов. В те времена их скромная община состояла из шестерых Дзендзелей и пятерых Ченов. Из одиннадцати в живых осталось трое. Огин увел Сигурда и его маленькую сестру Кару задним ходом и через несколько недель скитаний им троим пофартило прибиться к Джикерам. В сравнении с Джикерами Дзендзели были неотесанными, зато от природы крепкими и выносливыми.
Кара умерла три года назад, так и не родив своего ребенка, зачатого от одного из Юмов. Через полгода этот Юм — высокий зеленоглазый парень по имени Гатт — погиб во время парной охоты с Сигурдом, и один только Сигурд знал, что на самом деле случилось.
Сигурд умел ненавидеть, умел помнить прошлое, но вот чего он не умел, так это о чем-либо жалеть.
— Вставай, — трясет за плечо дядя Огин.
Сигурд разлепляет веки. Плечистый горбатый силуэт маячит над ним на фоне серого купола пещеры, покрытого натеками. В закоулке Дзендзелей нет своей лампы, но освещения, которое проникает из среднего штрека, хватает, чтобы свободно ориентироваться и даже всякие бытовые дела делать.
«С кем охочусь? Тьфу, дерьмо! С Обезьяной!»
Сигурд садится, с кряхтением вычесывает на пояснице спиногрыза.
— Шибко дрыхнешь, — ворчит дядя Огин. — О, Спаро великодухствующий, растолкай лежебочище. — Он повторяет это всякий раз, как будит племянника, вот уж двенадцать лет, что он Сигурду за отца и мать приходится.
— Завалю килуна, — отзывается Сигурд и на ноги вскакивает.
Два прыжка — и он уже у проема, что ведет к отхожему месту. В расщелину, по узкому проходу — и он на краю пропасти — как раз под маленькой лампочкой, прицепленной к своду в трех футах над головой. Помочившись в темную гулкую бездну, бросается обратно.
— Дядя Огин! Слышь? Килуна завалю! Во как!
Сигурд гогочет, сотрясается от злобного смеха, — вспыхивают маленькие глазки дяди Огина, спрятанные под выступающими надбровными дугами.
— Гляди, Сижику… — Дядя Огин хватает племянника за плечи. — Ежели станешь к Северной Черте бегать, то таво… старому Джикеру нажалуюсь, пущай в твоем черепке балабанку-то прибавит, чтоб не энто…
— Чего не энто? Он и так, небось, прибавил, — Сигурд освобождается от цепких дядиных рук, яростно чешет у себя под ошейником. — Точняк, прибавил. Башку теперь сносит — хана…
— О, Спаро… — удрученно вздыхает дядя Огин.
Сигурд снова гогочет, хватает со столика кувшин с водой: три глотка — и пуст. Ставит на место, причмокивает.
— Что за дела, дядь Огин? Дрыхни давай. Слышь… я насчет килуна… нынче завалю. Точняк.
Насильно уложив дядю в постель, он прижимается к нему — так они делают всякий раз перед выходом на верхняк, кроме тех случаев, когда вместе охотятся.
— Не бегал бы к Северной Черте, Сижику, — шепотом убеждает дядя Огин. Сигурд отвечает ухмылкой, он натягивает до бровей вязаную шапку и, схватив крышку, бросается в штрек.
Не по душе ему, конечно, когда дядя недоволен. По большому счету мог бы и наврать, что не подойдет близко к Северной Черте, да только кривить душой Сигурд не умеет, особенно с дядей: больно уж к нему привязан.
Ладно. Первым делом — в кухню, ужинать. От одной только мысли рот слюной наполняется.
Деревянные бочки разят остротой. Это брага дозревает. Ух, до чего славно ноздри щиплет!
На столе для охотников еще пусто.
— А где жрать? — спрашивает Сигурд у стряпухи Дины нарочито грубым тоном. Он всегда приходит на пять минут раньше, и бабы каждый раз не успевают подать.
— Шибко ты хош, — недовольно, но с боязнью ворчит скуластая Дина.
Сигурд ухмыляется. Он удовлетворен: любит, когда его боятся.
Дина спешно рубит на широкой доске печеное мясо и зелень. На секунду оборачивается, разевает рот, хочет что-то сказать, но раздумывает и снова прячет маленькую рыжую голову за сутулой спиной.
Сигурд прислоняет крышку к серой стене, валится на скамью. Упирает локти в столешницу, почесывает бороду. Он ждет, мрачно разглядывая Дину из-под бровей.
Сколько ей, этой сгорбленной, плешивой грымзе? — ворочается мысль. — Тридцать? А может, сорок пять? У нее двое пацанов — маленьких рыжих Джикеров. С ними возиться надо, уму-разуму учить, кормить — до тех пор, покуда не вырастут… Помнится, однажды чем-то захворали, и Дина вместо того, чтобы еду готовить или одежду починять, сидела, тряслась над ними… Дерьмо это! Надо было дать природе самой выбрать, жить джикерятам или подохнуть.
В центре Москвы неожиданно появляется аномалия, которая расслаивает привычное пространство-время на множество пустынных миров, разбрасывая по ним горожан.Ростиславу, бывшему учёному-физику, приходится бороться за выживание и пытаться найти объяснение причин таинственной катастрофы.
Колонисты планеты Терра-три, потомки землян, добровольно отказываются от личности, отдавая контроль над разумом искусственному интеллекту. Люди счастливы, и вскоре не останется недовольных. Но находится тот, кто в одиночку готов бороться против кибернетического рабства. Бывший астронавт Айвен Смит бросает вызов существующему порядку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Журналист Сергей Лемешев едет в отпуск на машине, но в дороге происходит авария. Он отправляется за помощью и оказывается в мрачном городе-ловушке, окруженном непреодолимой невидимой гранью, которую невозможно пересечь в обратном направлении.Череда событий постепенно втягивает Лемешева в царство кошмаров, где сны сливаются с явью, а призраки указывают путь к воротам потустороннего мира, за которыми ожидает своего часа безымянная тварь.Окажется ли случайный приезжий тем, кого так долго ждали сумрачные обитатели города, пропитанного страхом и отчаянием?
На кашатера Расина объявлена охота. Ему нет места в нашей вселенной – Мегафаре.Между тем, Расину уготовано стать Мастером Справедливости, но для этого он должен пройти дорогами богов, пролегающими через три сферы – Время, Пространство и Сознание. Как это сделать, если в миг появления в Мегафаре он будет тотчас уничтожен?..
Представьте, что в ваше сознание стучится кто-то с другого конца Вселенной, чтобы передать весточку. Ваша первая мысль? Ясное дело — «Спятил!» И пошло сознание гулять по уровням с чердака до самого подвала: нырнуло в подсознание и глубины архетипа, одновременно устремляясь в густонаселённые космические дали. Тело только помеха, без него мы куда свободнее.Свободнее ли? Темница-то не вовне, она внутри каждого из нас. Чтобы быть свободным, нужно видеть дальше собственного носа, а это ох как трудно, когда ты являешься частью системы, её винтиком; а чтобы быть счастливым, говоря словами Станислава Лема, «человеку не нужны космические дали, человеку нужен человек».Герой романа Вадим Расин проходит сквозь слои пространства и тонкие миры и попадает в Мегафар, внутреннюю Вселенную, населённую сверхразумными и сверхсильными существами.
Там, где искусство несёт смерть в прямом смысле, где все под Надзором и всё по Распорядку — как жить? И ради чего?*** Рассказ вышел на бумаге в 2016 г. на русском и в 2018 г. — в переводе на польский. Арт на обложке — иллюстрация к польскому изданию от Anna Helena Szymborska.
Наивный постапокалипсис. Через двести лет выживания пришла пора налаживать нормальную жизнь. Людям, выжившим после Вонючего рассвета, живется тяжело. Единственной надеждой на светлое будущее стало «Обещание святого Иеронима»: «Часто спрашивают: — Можно ли рассчитывать, что жизнь со временем наладится, и мы победим все напасти и беды? Отвечаю: — Конечно. Есть две возможности: фантастическая и абсолютно реальная. Фантастическая — мы справимся со своими проблемами сами. Реальная — прилетят небесные покровители и вернут мир, утерянный после Катастрофы и Вонючего рассвета, где мы счастливо заживем в свое удовольствие». Третья книга из серии о Викторе Кларкове.
Теперь не существует прежнего мира. Наш мир — два уцелевших города, над выжженной землей, соединенные между собой хрупким мостом. Высокие неприступные стены отгораживали нас от того, что было там, за Вратами, и что тихо звали проклятой Пустошью. Нам рассказывали страшные сказки, о живущих там чудовищах, и о тех, кто не побоялся выйти за пределы города. Мы называли их Патрулем. Тех, кто берег наш сон…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.