Ветры Забвения - [11]

Сначала, как водится, обсудили, куда Корнстон путь держит.

Обменявшись чисто умозрительными мнениями насчет того, что именно ищет капитан Ван-Снарк и где именно он собирается это искать, ветроходы, как обычно, остались каждый при своем. Так было всегда. Никто ничего толком не знал, но каждый был уверен, что ему известно больше, чем всем остальным. Или же думал, что он умнее остальных, а значит, догадывается о том, о чем другие даже не подозревают. И, разумеется, ошибиться в своих догадках он не мог. Потому что он-то точно знал, откуда ветер дует и куда сомбру несет.

Затем ветроходы воздали должное кулинарному мастерству толстяка Кастро. Которого толстяком называли только за глаза, потому что мечом Кастро махал, может, и не так ловко, как тот же Джап, но зато с разделочным ножом и топориком для мяса управлялся мастерски.

Это тоже было традицией – отведав стряпню Кастро, ее следовало непременно обсудить и, ежели что не так, непременно поставить коку на вид. Последнее случалось крайне редко. Хотя Фэт вполне терпимо относился к конструктивной критике.

А вот пустые наветы кок не любил.

Ходили слухи, что как-то раз, еще до Корнстона, когда Фэт Кастро служил в другом городе, он сунул в кипящее масло голову одного ветрохода, который заявил, что кок, мол, понятия не имеет, как готовят настоящий борщ.

Хотя, конечно, слухи они и есть слухи. Реально того ветрохода никто не видел. И даже имени его никто не мог назвать.

Ну, и уже под самый конец трапезы, когда ветроходы начали закусывать сыром и ветчиной, пошли разговоры о личном.

– Слушай, Энгель-Рок, а там, откуда ты родом, все такие здоровые? – с обычной для него бесцеремонностью поинтересовался Джап. – Или ты один таким уродился?

– Не знаю, – сказал Энгель-Рок и сунул в рот кусок хлеба с сыром и огурцом.

– Как это? – удивленно вскинул брови Джап.

– Я не знаю, где я родился, – уточнил Энгель-Рок.

– Родителей своих ты тоже не знаешь?

– Нет, – коротко ответил Энгель-Рок.

Ему не хотелось продолжать этот разговор. Но среди ветроходов было принято обсуждать, кто откуда родом, как прошло детство, кто чем занимался до того, как впервые ступил на палубу, и как вообще так получилось, что все они стали ветроходами, а не, к примеру, свинопасами – шансы у большинства были примерно равные. Уклоняться от такого разговора было бы неправильно и даже неприлично.

– И как же такое случилось?

Энгель-Рок молча пожал плечами.

– Что самое первое ты помнишь из своего детства?

Энгель-Рок замер, уставившись на кубик сыра, который держал двумя пальцами. Ему почудилось, что бесплотные пальцы, будто легкое дуновение ветерка, коснулись его шеи.

Он помнил это касание. Или же ему только казалось, что он его помнил.

В отличие от большинства людей, Энгель-Рок помнил себя совсем маленьким. Он не знал, сколько ему тогда было. Может, три квадра. Может, пять. Но никак не больше. Он еще не умел ходить. И даже ползать вроде бы тоже не мог. Он лежал на спине, размахивая руками и ногами. Он видел яркий свет Сибура, пробивающийся сквозь изумрудную зелень листвы. Но тогда он еще не знал, что это Сибур. Да и про листья, наверно, тоже ничего не знал. Ему не было холодно. Но он хотел есть. Кто-то должен был накормить его – ведь сам он не мог это сделать. Поскольку тот, кто должен был его накормить, не торопился, он начал кричать. Он не плакал, а именно требовательно кричал. Прошло какое-то время. Никто не появлялся. Он начал кричать громче. И вдруг над ним склонилось чье-то лицо. Лицо, сквозь которое он видел свет Сибура и листья над головой. Затем появились другие, смутные, бесплотные образы. Они окружали его. Их становилось все больше. «Надо накормить ребенка», – не сказал, а подумал кто-то из них. Он отчетливо запомнил эти слова. Хотя сам еще не умел говорить. С того дня он помнил все. Если, конечно, не придумал все это, чтобы не сойти с ума от одиночества…

– Энгель-Рок!

Он резко вскинул голову.

– Что?

– Мне показалось, ты отключился.

– Я задумался.

Энгель-Рок кинул в рот кубик сыра. И не почувствовал его вкус.

– И все же… – снова начал было Джап.

– Мабарах!

Сай Метаброд вскочил со своего места так, будто ему в ягодицу вонзилось шило. По выражению лица Метаброда можно было решить, что в рулете, приготовленном Фэтом Кастро, он вдруг обнаружил зеленую змейку.

– Что с тобой, Сай? – с укоризной посмотрел на него Пармезан.

Метаброд ткнул пальцем в то место, где только что сидел и спокойно жевал кусок ветчины.

– Я сидел на покойнике!

Пармезан наклонился и ладонью смел в сторону палые листья и осыпавшиеся с коры дерева смолянистые чешуйки.

Из-под слоя перегноя на него глянули пустые глазницы зловеще скалящегося черепа.

– Это не покойник, а скелет, – спокойно сообщил Пармезан.

– Покойником он был лет тридцать тому назад. – Гай Хольц сунул палец в наполненную землей глазницу, поковырял им там, вытащил палец, внимательно на него посмотрел и уточнил: – А то и пятьдесят.

– А, ну-ка!..

Энгель-Рок присел на корточки рядом с тем местом, где лежал напугавший Метаброда скелет, и начал осторожно разгребать листья и землю руками.

То, что скелет был прикрыт всего лишь листьями и тонким слоем перегноя, а также положение конечностей, свидетельствовало о том, что в свое время тело не было погребено, а просто осталось лежать там, где рассталось с жизнью. На ногах у скелета были высокие, кожаные сапоги с широкими отворотами – такие были в моде лет пятьдесят назад, – обветшавшие, но сохранившие форму. На голове – каскетка с узким козырьком и плоской тульей – такие сейчас носили разве что только старики, впавшие в глубокий маразм и воображающие, что вернулись годы их лихой молодости.