Ветра в зените - [52]

Те, из комиссии ЭН, должны были сообщить, кого отдают в приют. Уж имя-то сказать были просто обязаны. Тирет ещё раз покосился на летящего рядом лайта. Угу. Сообщили. Только вот оно сразу же за ненадобностью вылетело из этой светлой головы.

Может, с ровесниками будет получше? …как выяснилось вскоре, в приюте Тирету было суждено болтаться в этакой статистичес-кой яме. С одного края десяток почти взрослых сиротинушек, внимание которых было поделено между разнообразными виртуальными игрищами, лёгкой выпивкой и сексом, с другого – несмышлёная малышня, самым старшим среди которой было на два года меньше, чем самому Тирету. Старшие едва сочли нужным уделить новичку несколько беглых взглядов; одна девица лет шестнадцати глянула на Тирета с определённым интересом, но он сразу же и твёрдо сказал: "Нет!" – после чего девица фыркнула и тоже перестала его замечать.

Малышня оказалась не столь равнодушна. И более того – любопытна. Когда провожатый оставил новичка среди новых "братьев" и "сестёр", а старшие снова разлетелись по своим делам, самая авторитетная в стайке малышни пара подлетела к Тирету, и курносый мальчишка, старательно скрывая настороженность, спросил:

– И кто ты такой?

Ретивая натура проказника и мистификатора немедленно взяла своё. Тирет ответил тонкой ухмылкой:

– Ты уверен, что хочешь узнать это? Все вы – уверены?

– Да.

– Хотим.

– Угу.

– Тогда – момент.

Тирет огляделся. И не просто так огляделся, а прошёлся по сложной формы помещению густой сетью "ищеек" – каждая на своём "поводке", каждая так и рвётся унюхать что-нибудь необычное. Лим в своё время познакомил его с этой техникой; Тирет бросал сеть густую и чуткую, что было не так-то просто для одарённого больше по части энергетики, чем по части сенсорики. Правда, "ищейки" Тирета, не в пример "ищейкам" Лима, так и не научились находить чисто оптические схемы, но уж источники питания Тирет чуял даже лучше своего учителя…

"Чисто. Никаких камер, никаких записывающих устройств. Терминалы не в счёт: выключены. А старшие… что ж, старшие уже с головой окунулись обратно в свои мирки и свои дела. Стало быть, представление пройдёт без свидетелей".

Оживившись, Тирет коротко поклонился малышне, заворачиваясь в воображаемый чёрный плащ. Впрочем, для маленьких телепатов этот плащ был вполне ощутим, как и мрачноватое веселье с налётом лёгкой театральности.

– Так знайте же, – начал Тирет, – совсем недавно я был велик и ужасен! Я избрал сам себя пожизненным диктатором Звёздного Камня, Трёх Астероидов и Семи Комет. А ещё Девяти Метеоров, но не будем о мелком. И было мне хорошо и привольно в великой космической тьме, и было так долго. Но гадкие чиновники из комиссии Этического Надзора решили, что быть пожизненным диктатором очень плохо. Прямо-таки совсем неприлично. И отправили меня гадкие чиновники на перевоспитание в ваш приют, потому что я – сирота.

– Ты – сирота?

– Разумеется. – Вскинуть брови, тонко усмехнуться. – Разве вы не знаете, что у пожизненных диктаторов не бывает пап и мам?

– А что у них бывает?

– У нас, – поправил Тирет. – У нас, диктаторов, бывает одиночество. – На этом слове мальчишка мечтательно вздохнул. – А ещё у нас бывает великая власть и ужасная сила. Так что трепещите! Ибо хоть меня и отправили на перевоспитание, гадкие чиновники не смогли отнять у меня моей силы. Они даже не верили, что у меня есть сила, ха-ха!

– Я тебе тоже не верю.

– И я.

– Чем докажешь?

Тирет снова рассмеялся – с явной и нескрываемой показушностью.

– Вновь повторю: трепещите! И смотрите внимательно!

Широко разведя руки, он нахмурился и свёл ладони с видимым усилием. Малышня вокруг заахала, а кое-кто даже подался назад, поражённый непривычными и неприятными ощущениями. Исказившийся между руками Тирета, воздух стремительно уплотнился, зашипел, раскаляясь, а там и засветился: сначала тускло-багровым, потом рдяно-алым, изжелта-белым, просто белым. И под конец – слепяще-голубым. Сформировавшись окончательно, шарик прирученного огня почти перестал шипеть, умерил яркость до слабой фосфоресценции и лишь тихо потрескивал изредка, испепеляя случайные пылинки.

– Видали? – гордо поинтересовался уверенный в отрицательном ответе Тирет, перемещая шаровую молнию на кончик поднятого вверх указательного пальца. – Мелочь, конечно, но кое-что доказывает, э?

– А это не опасно?

– А что это такое?

– А как это?

– Научишь меня делать такие штуки?

Последний вопрос застал Тирета врасплох. Он посмотрел на подружку курносого, задавшую его, подумал и сказал:

– Это не так просто, но могу попробовать. Айда за мной! Летим, покажу кое-что.

Курносый возмутился.

– Никуда я не полечу! Ты… ты нехороший!

Разлилась тишина. Тирет смотрел на своего малолетнего оппонента – и чувствовал, что не может рассмеяться в ответ на это детское обвинение. Одно-единственное слово неожиданно состарило Тирета, отбросило далеко-далеко, словно в самую настоящую космическую тьму. Туда, где нет ни лайтов, ни шейдов, ни верха, ни низа, а правое сливается с левым. Туда, где только пустота, и одиночество, и великая власть, и ужасная сила.

Шаровая молния на кончике его пальца набухла злым блеском… загудела… вот-вот сорвётся в смертоносный полёт!..