Ветка - [5]

– Конечно, нет!

Но она ошиблась. Когда он поднялся, Ветка невольно отступила на шаг. Таких больших и мощных людей она ещё никогда не встречала и даже не думала, что такие бывают.

Стоящий Джон Стоун возвышался надо всем: над ней, над костром, над валуном и даже над конём, который ещё миг назад казался ей таким огромным. Её сердце заколотилось, как будто она всё ещё бежала, но тут она поняла, что он просто стоит и ждёт. Ветка не ощущала в нём ни зла, ни ненависти, не то что в Берге, бармене, женщинах из погони или других таких людях. Она успокоилась и почувствовала себя неловко. Перескочила через ручеёк и встала перед ним.

– И вовсе я не боюсь! – заявила она. – Всё, можешь опять садиться.

Она легко уселась, скрестив ноги, а он опустился, как оползень. Даже теперь он значительно превосходил её ростом, но это превосходство успокаивало. Ветка чувствовала себя, словно в тени одного из высоких раскидистых братьев.

– Мой конь тебе не мешает? – спросил Джон Стоун.

Она присмотрелась к зверю и потянула носом воздух.

– У него железо на ногах, как у машин, которые давят и рвут меньших, – сказала она.

– Верно, – кивнул Стоун, – но он за это не в ответе. Ты ему нравишься.

Это была правда. Зверь тянулся к ней огромной головой, будто хотел её потрогать. Ветка смягчилась, протянула к нему руку, думая о всяких хороших вещах, и зверь успокоился.

– А где Хэкер Иллионс? – спросил Стоун.

Страх снова обрушился на неё.

– В Высоких Скалах, – сказала она. – За ним гонятся.

Ветка обо всём ему рассказала, стараясь говорить понятно. До сих пор только Хэкеру удавалось понимать не только её слова, но и их смысл, но Джон Стоун выглядел искренне сочувствующим и встревоженным.

– Сколько отсюда до Красных Ключей? – спросил он, когда она договорила. – Когда мы туда доберёмся?

– Человеку туда идти шесть часов.

– Значит, если мы выйдем на рассвете, то окажемся там одновременно с Хэкером?

– Да, – согласилась Ветка, – но лучше бы нам отправиться прямо сейчас и подождать его там.

Стоун посмотрел на луну и окружавший их лес.

– В темноте я буду идти очень медленно, – сказал он. – Хэкер говорил, что ты не любишь плестись. К тому же мне нужно ещё о многом тебя расспросить, а у костра говорить легче, чем верхом. Не бойся. Мы наверняка успеем.

Последние слова прозвучали так надёжно и уверенно, как будто их сказал Прадед. Ветка уселась на место, немного успокоившись, но ещё не до конца веря Стоуну.

– Ты давно ела? – спросил он. – Или наша еда тебе не нравится?

Он улыбнулся, и Ветка задумалась, не насмехается ли он над ней.

– Конечно, я ем человеческие продукты, – сказала она. – Мы с Хэкером часто едим вместе. Я могу обойтись и без вашей еды, но она мне не вредит.

Стоун так серьёзно кивнул, что Ветка даже встревожилась, не слышит ли он и то, чего она не говорит вслух.

По правде говоря, Прадед, несмотря на всю свою мудрость, так и не понял, что же люди называют вкусом. Фрукты, орехи и всякая зелень, которыми Прадед кормил её с детства, были сытными и полезными, но человеческая еда, которой угощал её Хэкер, оказалась куда интереснее для языка.

Джон принялся открывать упаковки и готовить поздний ужин, одновременно расспрашивая Ветку. Она отвечала, как могла, но даже такому необычному человеку, как Джон, понять её рассказы было непросто.

Родителей Ветка не помнила. Только со слов Прадеда она знала, что те чем-то заразились и умерли. Она тогда ещё не умела толком ходить, но как-то сумела выбраться из хибары, и тут её сознание соприкоснулось с мыслями Прадеда. В таком возрасте дети ещё не знают о невозможном, так что Ветка услышала, поняла и доверилась ему.

Прадед завёл её глубоко в лес, подальше от домов и выжженных под поля просек; деревья и ветви укрывали её от дождя и ветра, а за едой достаточно было протянуть руку. Так она и росла вдали от родительского дома.

Однажды Ветка всё же пришла туда и под зелёным покровом ползучих растений нашла побелевшие кости; Прадед посоветовал не трогать их. Ветка, которая всё равно не чувствовала никакой связи с этими умершими, так и поступила. Больше она сюда не возвращалась.

С Хэкером вышло совсем иначе. Ветка наткнулась на него три года назад, когда Прадед уже звал её мелким побегом. Хэкер был в ту пору сборщиком, как и те, кто его теперь преследовали.

Подобно фермерам, неустанно пашущим, навозящим и пропалывающим вырванные у природы поля, сборщики тоже жили с земли, но дольше пары лет нигде не задерживались.

Первая волна поселенцев заняла почти все пахотные земли на единственном континенте Мира Джинсона. Прибывшим следом достались только бедные участки – тонкая корочка почвы, заросшая потомством Прадеда (о котором тогда ещё никто и не подозревал), а под ней – сплошной камень. Не слишком плодородные места, даже если их выжечь. Пепел на время удобрял поля, но после пары урожаев почва истощалась окончательно. Сборщиков это не заботило; они просто отходили подальше и выжигали очередной участок.

Три года назад, как раз перед весенним сезоном дождей, Хэкер пришёл в те места, где жила Ветка. Тогда было самое время пустить пал: ливни вымоют из пепла азотно-фосфорные соединения и пропитают ими землю. Однако дни шли за днями, а Хэкер ничего не делал. Затем наступило лето, и начинать стало уже поздно. Ветка крутилась вокруг его лагеря, постепенно подходя всё ближе, не в силах оторваться от странного сборщика, который вёл себя совсем не как другие. Он рвал плоды и орехи, которые Прадед растил для Ветки, и больше ничего не трогал. Непонятно!