Ветеран особого подразделения - [50]

— Далеко?

— В паре километров. Но им сейчас в гору переть, так что форы у нас — полчаса.

— Не густо, — поднялся Аркадий. — Так, мужики, пять минут на обед и рвем дальше — нужно до темноты оторваться.

— Охотник с ними идет, — уверенно заявил прапорщик, — и пока мы его не подстрелим — от нас не отстанут.

Серебров морщил лоб недолго. Повернувшись к Илье, спросил:

— Сможешь оставить здесь мину?

Тот повел плечами:

— Заманчивое предложение. Хотя и безнравственное. Только пэмээнка, Аркаша, у меня в одном экземпляре. Думаешь, позже не пригодится?

— Тебе же фээсбэшники полрюкзака этой хрени дали!

— Дали. Помимо обычной мины, есть радиоуправляемая и парочка гранат.

— И все?

— Все. Но нас же не банду класть снаряжали!..

— Тогда ставь здесь пэмээнку, — решительно сказал майор. — Она, возможно, сгодилась бы позже, да страсть как хочется подранить охотничка, что полвзвода за собой тащит.

Супрун откусил кусок сухаря и буднично произнес:

— Сделаем…

— Долго провозишься?

— На скорую руку — две минуты. Аккуратно — пять-семь.

— Аккуратно и никак иначе, — деловито встрял Палыч, — видать грамотный товарищ увязался — вмиг лажу раскусит.

— Согласен, — кивнул командир. — Давай, Илья — побыстрее обедай и начинай…

— Отлично! — оценил майор, с безопасного расстояния осмотрев место, где Супрун под тонким слоем грунта упрятал простенькую противопехотку из пластида.

Похожие штуковины — «пэфээмки» — разбрасывали с «вертушек» и специальных машин в Афгане и Чечне. Однако те имели немного другой вид: металлический стержень, по одну сторону от него заполненная жидким взрывчатым веществом полиэтиленовая емкость, по другую — тонкий лепесток-стабилизатор для плоского вращения в полете. Вылетает таких три десятка из кассеты, и кружат подобно семенам клена, падая аккурат под местом сброса. К тому же имеют разнообразный окрас в зависимости от подстилающей поверхности и времени года: красновато-желтый, грязно-коричневый, зеленый, белый… Элементарная противопехотная мина малой мощности — убить не убьет, но без ступни или яиц оставит запросто. Как шутил Илья: «Надежное средство для естественного отбора — такую не способны заметить либо слепцы с белой тростью, либо полные идиоты. Слепых на вону не берут, стало быть, мы вычищаем армию противника от тупых придурков. Так пусть спасибо скажут!..» Цинично, конечно, но абсолютно правильно. Хотя, тот же Супрун неоднократно признавал, что мины данного типа весьма неэффективны и хороши разве что для развития так называемой «минной болезни». К тому же заставляют врага замедлять продвижение; теряя время, искать безопасные пути обхода; маневрировать в невыгодных для себя условиях…

Перед операцией фээсбэшники снабдили Илюху простой и надежной как автомат Калашникова противопехотной фугасной миной нажимного действия ПМН-2. Круглый пластиковый диск зеленого цвета с черным крестообразным выступом — датчиком цели, реагирующим на усилие в 15–25 килограммов. Подрывник аккуратно упаковал адскую машинку на дно жестяной коробки из-под чая и замаскировал сверху разнообразными рыболовными примочками: крючками, нарядными блеснами, свинцовыми грузилами…

А сейчас, достав из загашника мину, установил ее по совету мудрого Матвеева рядом с потухшим кострищем. Дескать, чужой охотник непременно захочет подойти, пощупать золу — прикинуть: давно ли здесь останавливалась преследуемая группа.

Глава третья Азербайджан 5–7 августа 2008 г

Фора заметно сократилась — оставленный у костра «сюрприз» жахнул, едва спецназовцы отошли метров на восемьсот. Хлопок не был громким — вес взрывчатого вещества в «пэмээнке» не превышал сотню граммов. Однако эхо резкого звука многократно отразилось от окружавших склонов и докатилось до четверых мужчин.

— О! Сработало! — хохотнул Борька.

— Нормалек! — довольно пробурчал снайпер, — таперича немного замешкаются. А нам бы, командир, в сторону вильнуть — следы запутать.

— Так и сделаем, — резко взял майор вправо.

В принципе было все равно, по какому из десятка похожих друг на друга ущелий добираться до перевала. Единственное чего не хотелось, так это забираться на высоту в три тысячи метров. Потому командир и повел группу строго на запад с целью оторваться от преследования, а заодно поискать приемлемый по сложности путь…

До перевала они добрались к вечеру; в сумерках закончили восхождение на седловину меж двух величественных вершин. А место для ночлега отыскали под нависшим козырьком из скальной породы уже в кромешной тьме.

Костра, не взирая на пронизывающий холодный ветер, решили не разводить. Наскоро соорудили с наветренной стороны каменное полукружье, запалили в центре три спиртовые таблетки, приспособили над мерцающим голубоватым пламенем наполненную водой большую кружку. Молча уселись вокруг, блаженно вытянув уставшие ноги. А через полчаса улеглись спать, снова оставив дежурить первым Илью…

— Кажись, оторвались мы от назойливых хвостов! — радовался утром Палыч. — Ночью не беспокоили, да и сейчас не видно.

Растолкав товарищей, едва просветлело небо, он, как и сутками назад, решил прошвырнуться вокруг лагеря: «поглазеть на округу, понюхать воздух». Друзья тем временем приготовили завтрак, собрали в дорогу вещички. Вернулся снайпер минут через сорок и, в общем-то, мог ничего не говорить — и так все было ясно по сияющей загорелой физиономии.