Ветеран Цезаря - [6]
— А вот и наш Луций! — приветствовал меня Феридий. — Как дела? Скоро ты сменишь тогу?[11]
— Через год и девять месяцев.
— Боги великие!.. Как быстро растут наши дети! Насколько я помню, мы не так торопились, — пошутил Феридий. — Что привело тебя в контору? Хочешь узнать что-нибудь о делах?
Я покачал головой:
— Нет. Я хотел спросить, не известно ли кому-нибудь здесь, куда продан мой наставник Валерий?
— Друзья! — возвысил голос Феридий. — Вы помните Валерия, библиотекаря покойного Гнея Сестия?
— Да! Да! — раздалось со всех сторон, и люди, сначала из деликатности удалившиеся, оставив нас с Феридием вдвоём, теперь подошли ближе.
— Вот Луций, сын Сестия, хотел бы о нём что-нибудь узнать. Никто из вас не встречал его?
— Я видел Валерия в Эфесе[12],— сказал один из матросов, выступая вперёд, — он получал корзину с книгами для своего хозяина. Он и там работает над перепиской рукописей и говорит, что глаза его стали уставать. Он спрашивал, что делает Луций Сестий и справедливы ли слухи, будто вдова Гнея приблизила к себе Диксипа…
— Выйди-ка посмотри, что за шум на улице, — перебил его Феридий.
Это было сделано так неискусно, что даже я, мальчишка, понял: он просто не хочет, чтобы я слушал речи этого матроса. Никакого шума на улице не было. Но матрос бросился к двери.
С меня было достаточно. Я поблагодарил Феридия за предложение переслать письмо Валерию с письмоносцем, которого компания отправляла в Эфес. Я сказал, что завтра принесу письмо в контору, а сейчас должен торопиться домой, чтобы успеть написать его. Выбежав на улицу, я увидел, что матрос исчез. Но мне и так было всё ясно. Вон куда — в Азию дошли слухи о втершемся в наш дом негодяе!.. Пройдёт несколько месяцев, прежде чем гонец доставив Валерию письмо и вернётся назад. Я не могу ждать. Я не могу так долго выносить позор, обрушившийся на наш дом!
Глава четвёртая
Не помню, как я провёл остаток дня. Где-то бродил. Потом голод погнал меня домой. Я поспел как раз к ужину, после которого Диксип удалился, и мать ушла к себе. А мне так хотелось, чтобы она задержалась и поговорила со мной! Боясь отказа, я не стал просить её об этом; только, пока она шла к выходу, смотрел ей вслед и мысленно твердил: «Остановись! Остановись!»
Но она даже не оглянулась. Рабы стали тушить светильники, и я отправился в спальню. Я лёг в постель не раздеваясь и взял свиток, принесённый из библиотеки ещё утром. Притворившись, будто читаю, я приказал рабу (подаренному Диксипом) идти спать. Словно сторожевой пёс, он улёгся за дверью у моего порога. Я с шумом разулся и погасил светильник.
В лунном свете зашевелились на полу тени веток. Я смотрел на них и прислушивался, как затихает жизнь в доме. За дверью захрапел раб. Я тихонько надел сандалии и сел на ложе. Храп продолжался. Ощупью я собрал всё, что мне хотелось взять с собою в дорогу, привязал мешочек с деньгами на шею и выбрался в сад через окно, чтобы ненароком не разбудить соглядатая, которого приставил ко мне Диксип. Пусть себе всласть храпит до самого рассвета!
Прячась в тени смоковниц, я направился к калитке. Дом наш стоял на обрыве над морем, сад окружала высокая стена. Влезть на неё было делом не шуточным, а спуститься на ту сторону ещё труднее — обрыв здесь был очень крут. Я всё же попытался бы это сделать, чтобы избежать лишнего свидетеля, если бы вёсла не хранились в сторожке. Собравшись с духом, я постучал в оконце и велел сторожу вынести вёсла, а чтобы он не вздумал докладывать о моей поздней прогулке, небрежно сказал:
— Если будут меня спрашивать, отвечай, что скоро вернусь.
Я сбежал по ступенькам к маленькой пристани, где одиноко покачивалась на причале моя лодочка. Открывая своим ключом цепь, удерживавшую её у родного берега, я обливал слезами причальную тумбу и готов был целовать её на прощание, как друга. В этом уединённом месте я и днём не стеснялся плакать, а уж ночью — тем более! Да и как не плакать, если из-за какого-то презренного негодяя вынужден покинуть могилу отца, мать, дом, где родился. Может быть, несколько дней она даже не заметит моего отсутствия — теперь ей нужен только этот сын раба.
Я оттолкнулся от берега и с силой стал грести к острову, запирающему вход в гавань. Там всегда была стража, охраняющая город от пиратов. Но на этот раз, видимо, островок был пуст.
Я оглянулся. Берег светился родными огоньками. Ещё не поздно возвратиться. Но мысль о Диксипе возбудила мою решимость. И я снова налёг на вёсла. Меня закачало в открытом море. Я твёрдо решил доплыть до Диррахия или до Аполлонии — может быть, там удастся мне устроиться матросом на какое-нибудь судно. А если я раньше встречу пиратов, тем лучше: примкну к ним и буду мстить ненавистному Диксипу.
Была тихая и тёплая ночь, канун ид квинтилий[13]. Через всё море протянулась лунная дорожка. Вокруг не было видно ни одного паруса. Я грёб почти до рассвета и так устал, что за один час сна готов был отдать жизнь. Я привязал кормило, втащил вёсла и, прикорнув на дне лодки, решил подремать несколько минут…
Лодка слегка покачивалась, почти не двигаясь среди тихих вод, и во сне мне чудилось, что я мал и беспомощен, но над моей колыбелью бодрствует мать и ничего плохого не может со мною случиться…
В этой книге рассказывается о том, как мальчика Клеона и его собаку Льва пираты похитили с острова Сицилия и привезли в Италию. Это случилось как раз в те дни, когда Спартак и семьдесят его товарищей бежали из школы гладиаторов в Капуе. Множество приключений, полных лишений и опасностей, пришлось претерпеть Клеону-сицилийцу и его верному другу Льву, прежде чем они попали в лагерь восставших рабов, которыми руководил Спартак.
Это захватывающее и всеобъемлющее повествование о бурных отношениях между лидерами держав, решавших судьбу мира во время Второй мировой войны: Рузвельтом, Черчиллем и Сталиным. Перед лицом войны они боролись против общего врага – и против друг друга. Цель была достигнута: они привели союз к победе, но какие секреты остались за закрытыми дверями? Захватывающий авторский стиль повествования, неожиданно живые характеры за монументальными личностями, малоизвестные исторические детали – Келли предлагает свежий взгляд на цепочку принятия решений, которые изменили исход войны.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
События 1922 года отразились на всем ХХ веке, и продолжают влиять на нас сто лет спустя. Империи пали. Официально был создан Советский Союз, а Италия Муссолини стала первым фашистским государством. Впервые полностью опубликованы «Бесплодная земля» Т. С. Элиота и «Улисс» Джеймса Джойса. В США сухой закон был на пике, а потрясенная чередой скандалов голливудская киноиндустрия продолжала расти. Появилось новое средство массовой информации – радио, а в Британии основали Би-би-си. В послевоенном обществе, уже измененном кровопролитной травмой и пандемией, нравы прошлого казались еще более устаревшими; «ревущие двадцатые» начали грохотать, возвестив начало «века джаза». В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Роман писателя и композитора «восточной ветви» эмиграции Н. Иваницкого «Земля Тиан» (1936) повествует о приключениях двух русских шанхайцев-авантюристов, отправившихся на поиски драгоценных залежей платины в далекую и труднодоступную провинцию Китая. Туда же, в «землю Тиан», направляется труппа русских кабаретных танцовщиц во главе со странным китайцем-импресарио и проходимцем-переводчиком… Обложка на этот раз предложена издательством.