Ветер в лицо - [22]

Вера вскочила с кресла и, обиженно надувшись, отошла к окну.

— О какой роли вы говорите?

— О роли романтической девушки.

— Ну, знаете... Гость должен держаться вежливее. Хотя бы в присутствии хозяйки.

Солод подошел к ней, смерил ее с головы до ног мефистофельским взглядом, прищурив глаза, блеснув белыми зубами.

— А мне кажется, что я вас нисколько не обижаю. Вы в жизни, по моему мнению, значительно лучше.

Вера повернула голову, посмотрела через плечо.

— Что вы этим хотели сказать?

— Неужели вы думаете, что мужчинам в моем возрасте нравятся такие девушки, какую вы хотели изобразить? — Солод подошел ближе к Вере, попытался взять ее за руку, но Вера оттолкнула его. Однако это не смутило Солода. Он продолжал говорить, даже не изменив тона. — Зря вы так думаете. Я уже пережил тот возраст, когда мне казалась открытием каждая прописная истина, вычитанная из газет. Вам повезло. Вы не поддались этой моральной стандартизации. Вы только посмотрите, что делается. Люди вырастают однобокими, как флюс. Для всех — одна мораль... Чтобы разгадать душу среднего человека, не надо даже думать. Есть готовый ключик — общая мораль. И мы не замечаем, как этим калечим людей. Это приводит к стандартизации человеческих душ... Вот и вы решили играть некую среднюю, заурядную девушку. И я не удивляюсь. Даже людям, которые стоят выше, следует приспосабливаться к стандарту. А вы стоите выше, значительно выше. И именно этим меня привлекаете. Жизнь сложнее и богаче, она не укладывается в прокрустово ложе раз и навсегда установленной для всех морали. Иначе было бы скучно жить на свете...

Солод говорил, даже не глядя на свою жертву. Иван Николаевич хорошо знал, как он сейчас выглядит. Резко очерченный профиль, узкие губы, остро изломанные брови и, главное, неоспоримая твердость и определенность, звучавшие в голосе, должны были сделать свое. Он был убежден, что на людей слабой воли влияют не столько слова и их содержание, сколько то, как и при каких обстоятельствах они произносятся.

Слово, по мнению Солода, это — гвоздь. Если материал твердый, — гвоздь согнется, если мягкий — его можно забить даже голым кулаком.

Он хорошо представлял ядовитую силу своих слов, зная внутреннюю природу тех, кого у нас называют стилягами. Главный нравственный критерий стиляги — отсутствие любой морали. Если подсунуть такому человеку горделивый принцип, по которому он имеет право создавать собственную мораль, — он ​​на этот крючок, бесспорно, клюнет. Хотя Вера выросла в рабочей среде и пока не принадлежала к изящным, рафинированным стилягам, но по природе своего бездумного, легкомысленного эгоизма она была близка к ним.

Вера повернулась к Солоду, смотрела на него широко открытыми глазами. Так вот какой он, Иван Николаевич!.. Нет, она этого не ожидала. И какое у него сильное, волевое лицо! А глаза — серые, со стальным блеском. Молодой, очень молодой для своего возраста. Стройный, как юноша... И столько сдержанной силы в движениях, во взгляде, в каждом жесте! О, да он моложе многих юношей! По всему видно — мужчина... А главное — он сейчас говорил то, что Вера сама часто думала, и не могла так четко сформулировать даже для себя. Значит, не только она так думает?.. Ей стало спокойнее от слов Солода, словно он ее пересадил с шаткого челнока на корабль. Нет, такого трудно прибрать к рукам. Он тебя быстрее обуздает.

Эти размышления смягчили досаду от того, что Иван Николаевич разгадал ее игру. Разве такой не разгадает?.. Она чувствовала себя обезоруженной. Но сейчас это было приятно...

И не заметила, как оказалась в руках Солода. Он поднял ее, понес к креслу, усадил себе на колени. Вера попыталась вырваться, но тщетно. Она даже руки его не способна была пошевелить.

— Пустите, — тихо, неуверенным голосом сказала она.

— Вера! Если бы вы знали, какая вы хорошая...

Вера уже не вырывалась. Она улыбнулась, слегка ударила маленькой белой ладошкой по его рукам.

— Медведь, медведь, — щебетала Вера, как бы невзначай прижимаясь тугой грудью к его рукам, лежащим у ее подмышек. — Все мужчины — предатели. Значит, Лида вам уже приелась?..

— Что Лида?.. Разве ее можно сравнить с вами?

— Но она красивая...

— У Лиды есть два недостатка, — сказал Солод, улыбаясь.

— Какие?

— Первый недостаток — стандартное мышление...

— А второй?

— А второй еще существеннее — она ​​моя жена... Хотя мы с ней и не расписаны и живем на разных квартирах, но перед людьми... Вы же, Вера, понимаете. Ответственный работник и... Это расценивается хуже, чем развод. Одно дело законно оформить развод, а другое — оставить женщину в таком состоянии. Тогда каждый считает своим долгом взять ее под защиту.

Вера рванулась всем телом. Но Солод и не думал выпускать ее из своих крепких объятий.

— Пустите, — гневно сказала она. — Вон! За кого вы меня принимаете?

— Вера! Ну, какой я для вас муж? Я вдвое старше. Ну, еще, думаю, лет на десять меня хватит. А дальше?.. Вам тогда пойдет только тридцать второй. Женщина в расцвете сил. Ищите для себя какого-нибудь мальчика.

Вера притихла, сжалась.

— Так вот какой вы, Иван Николаевич!.. А я вас так идеализировала.

— Хороший или плохой? — Улыбнулся Солод. — Кстати, вы были на озере Рица?.. О, я вам его покажу. Обязательно покажу. Следующим летом...